Это зрелище, можно сказать, меня доконало. В глазах у меня помутилось, полицейский участок улетучился из поля моего зрения. Я подумал, что сейчас упаду в обморок, но, к моему удивлению, этого не произошло — я остался стоять на ногах.

Фрэнк казался мне великаном. Я был уверен, что сейчас он навалится на меня, расплющит в лепешку и эту лепешку потом с удовольствием съест. Я почувствовал себя многократно уменьшенным, как миниатюрная модель автомобиля.

— Кенжи, ты чего здесь делаешь? — спросил Фрэнк.

Он сказал это совсем негромко, но меня чуть не снесло звуковой волной. Наверное, он все-таки был в лав-отеле с этой латиноамериканкой.

По улице проехала первая за это время машина. Свет ее фар на мгновение осветил лицо Фрэнка, который как раз открыл рот, чтобы что-то сказать. В глубине его рта металлически блеснула какая-то штуковина.

— Почему ты не пошел в полицию? — спросил Фрэнк и начал перекатывать языком это нечто, находящееся у него во рту.

— Ты жвачку, что ли, жуешь? — поинтересовался я и сам себе удивился. Зачем было это спрашивать? Я же не ответил на его вопрос, хотя нельзя сказать, чтобы я его полностью проигнорировал. Просто взял и брякнул первое, что пришло в голову. Это даже общением не назовешь. Я, похоже, был не в том состоянии, чтобы общаться. Моя речь была скорее рефлекторной реакцией — все равно, что отдернуть руку от горячей сковородки. Вот я и среагировал на блестящую штуковину у Фрэнка во рту и просто спросил у него, что он там жует.

— Аа… это, что ли? — протянул Фрэнк, будто вспомнил что-то очень важное, и, достав штуковину изо рта, показал ее мне. Это было кольцо из слоновой кости или чего-то похожего, сделанное в виде змеи, заглатывающей солнце. — Это подарок от моей новой знакомой. Она из Перу и немного говорит по-английски. Рассказала мне, что эту штуку, из которой сделано кольцо, добывают в море. У того побережья, где раньше жили индейцы инка. Как же это называется? Известковые губки, кажется. У них скелет из извести сделан, у этих губок. Обломки их скелетов собирают, специальным образом обрабатывают и делают из них украшения. Когда такую штуку лижешь, она во рту растворяется. А ты знаешь, сколько в ней кальция? Какое-то безумное количество! Между прочим, майя, ацтеки и тольтеки были каннибалами именно потому, что им не хватало кальция. А вот инка — все думают, что они не пожирали людей, потому что у них были ламы и гвинейские свиньи, но это полная чепуха. Ламы здесь ни при чем. Просто инка получали весь необходимый им кальций из известковых губок. Кенжи, ты вообще в курсе, что кальций помогает человеку расслабиться и восстановить эмоциональный баланс? Когда эта женщина мне сказала: «Возьми, это тебе пригодится», я сразу почувствовал, что вот она-то меня понимает. С ее стороны было очень мило подарить мне это колечко. Теперь я с его помощью наконец-то обрету покой.

Вид у Фрэнка был абсолютно счастливый. Он вытер обслюнявленное кольцо о свою рубашку и снова сунул его мне под нос. Теперь я разглядел, что на самом деле оно больше похоже на фаянсовое.

— Фрэнк, а ты уверен, что она тебе это колечко подарила? Может, ты ее убил, а колечко взял себе? — сказал я и испугался собственных слов. Что происходит? Мне показалось, что внутри меня засел какой-то странный тип, который зачем-то проговаривает все мои мысли вслух. При этом наши с Фрэнком голоса звучали очень гулко, как в громадной пещере. Мое сердце колотилось так быстро, что я не различал отдельных ударов, нижняя челюсть подрагивала, в горле пересохло.

— Я ее не убивал, — сказал Фрэнк и кивнул в сторону перекрестка. Его новая знакомая стояла почти на том же самом месте, что и раньше, кокетливо повесив себе на локоть маленькую пластиковую сумочку. Фрэнк помахал ей рукой. Она помахала ему в ответ.

— А куда вы с ней ходили? — спросил я. — Я вас нигде не видел.

— Сперва мы немного постояли у входа в лав-отель, поболтали о том о сем. Потом обошли отель кругом и встали вон там, видишь? Ну а дальше мы просто стояли и наблюдали за тобой.

— Вот как? — сказал я и засмеялся, продолжая удивляться самому себе. Раньше я ни за что бы не стал смеяться, разговаривая с Фрэнком. — А я думал, вы в отель пошли.

Обычно, перед тем как что-то сказать, я тщательно выбираю слова, продумываю порядок слов в предложении, но на этот раз дело не ладилось. Этот парень у меня внутри, не церемонясь, выбалтывал все мои мысли. «Может, он опять меня загипнотизировал?» — подумал я.

— Фрэнк, может, ты опять меня загипнотизировал? — услышал я свой голос.

— Да нет вроде. — Фрэнк с изумлением уставился на меня.

Мне стало страшно. Наверное, я схожу с ума. Едва подумаю о чем-нибудь — и сразу начинаю об этом говорить. При том что говорить об этом совсем не хочу. Это как-то само собой происходит. Челюсть у меня уже просто ходуном ходила, да так, что было слышно, как стучат зубы.

— Ты в порядке? — спросил Фрэнк. И заглянул мне в лицо. — Эк тебя трясет всего, даже зубы стучат. Кенжи, ты куда смотришь-то? Але?! Тебе плохо? Ты понимаешь, что я тебе говорю?!

Я снова засмеялся и, не ответив ни на один из этих вопросов, срывающимся голосом произнес:

— В твоих устах, Фрэнк, все это звучит особенно забавно.

Звук собственного голоса эхом отозвался у меня в ушах. Смех пер из меня наружу, и я был не в силах что-либо с этим поделать. Именно так люди и сходят с ума. У них в мозгах все перемешивается, и все части организма начинают действовать сами по себе, никак не согласовываясь друг с другом. Я, например, вообще не хочу ничего говорить, а мой рот сам собой раскрывается, и из него вылетают слова. Причем не важно какие, лишь бы только не молчать. Все мои мысли, воспоминания тут же обретали словесную форму и выскакивали из меня с бешеной скоростью. Такое ощущение, что единственное, на что я был способен, — это без умолку говорить о чем попало. Если бы мимо меня сейчас прошла собака, я бы сказал: «Вот идет собака», а если бы при этом я вспомнил, что в детстве у меня был пес, то я бы тут же добавил: «Знаешь, в детстве у меня был пес».

— Ты меня убьешь? — спросил я. Эта мысль пришла мне в голову за секунду до того, как я произнес ее вслух. Стоило мне задать этот вопрос, и мои зубы перестали стучать.

— Я собирался, но передумал, — сказал Фрэнк.

Когда я это услышал, у меня слезы на глаза навернулись. Но я не хотел, чтобы Фрэнк заметил эти слезы, и сделал вид, что рассматриваю что-то у себя под ногами. Соленые капли падали на асфальт, оставляя на нем темные пятнышки. «Это просто от испуга, — подумал я. — Я испугался и от страха немного помешался. Все-таки Фрэнк слишком неожиданно очутился прямо возле меня, вот я и струхнул…» Получается, что мне было очень страшно, но, вместо того чтобы закричать, я просто начал произносить вслух все, что мне приходило в голову.

Фрэнк сказал, что он передумал меня убивать. Однако было бы глупо верить его словам. Это может быть очередное вранье. Но я почувствовал себя лучше. Я утер слезы рукавом пальто. Мне очень хотелось спросить: «Фрэнк, это правда? Ты честно меня не убьешь?», но я сдержался. Если он один раз передумал, он может передумать и в другой раз.