Но до 1914 года, очевидно, такая процедура была сложной, хотя и выполнимой. По нашим подсчетам, только в 1882 году в Москве канцелярией генерал-губернатора отдельное проживание от мужа было разрешено 221 женщине. В архиве находится немало исков подобного рода, самый ранний из найденных датируется 1803 годом, когда купеческая жена Е. Иванова подала в полицейский орган — Управу благочиния — заявление, чтобы ее дочери Анне Араловой было разрешено жить отдельно от мужа ввиду его жестокого обращения с супругой. Начиная с конца 1850‐х годов подача заявлений на «отдельное жительство» становится массовой. Количество прошений московскому генерал-губернатору на «отдельное от мужа жительство» с каждым годом увеличивалось: в 1871 году было подано 16 заявлений (по 13 разрешение было дано, 3 просительницам отказали), в 1875‐м — 44 прошения (по 5 отказано), в 1878‐м — 55 прошений (по 6 отказано).

В архиве нашлось прошение купеческой жены Марьи Александровны Ремизовой (матери писатели А. М. Ремизова, сестры банкира и председателя Московского биржевого комитета Н. А. Найденова), вместе с пятью сыновьями отселившейся в 1878 году от мужа, за которого была выдана без любви. Мужа она ни в чем не обвиняла, сохраняя терпение сколько можно. Но, возможно, решение уйти от него было принято ею после его супружеской измены. Как бы то ни было, после пяти лет замужества она не могла дальше продолжать совместную жизнь. Как писал в мемуарах «Подстриженными глазами» ее сын-писатель, она вернулась к братьям,

Целая серия прошений поступила от женщин купеческого происхождения, среди которых были и предпринимательницы.

Одна из историй, связанных с получением права на отделение от мужа, была особенно нашумевшей. Дело было в Москве в 1882 году, героиня истории происходила из знаменитой семьи богачей Хлудовых. Семейный конфликт Надежды Щёкиной, урожденной Хлудовой, с ее мужем рассматривался на уровне московского генерал-губернатора князя В. А. Долгорукова и собрания выборных (то есть депутатов) Московского купеческого общества.

Большой резонанс в обществе был вызван тем, что Надежда не только имела значительное личное состояние (что создавало ситуацию, которую стоит обозначить как «диктат денег»), но и происходила из семьи, занимавшей в купеческой иерархии более значимое положение, чем семья супруга. К тому же Надежда была успешной в собственном, отдельном от мужа бизнесе. Все эти обстоятельства обострили ситуацию до предела.

В июне 1882 года из канцелярии генерал-губернатора в Купеческое общество было передано на рассмотрение прошение потомственного почетного гражданина Сергея Щёкина, ходатайствовавшего о наложении опеки на имущество его жены Надежды «по причине ее расточительности и неодобрительного поведения». По существующей процедуре было произведено полицейское дознание, опрошены свидетели — соседи и знакомые супругов Щёкиных.

Были выяснены следующие обстоятельства. Надежда Щёкина, дочь Назара Хлудова, представителя видной династии текстильных фабрикантов, вышла замуж за Сергея Щёкина в 1860 году. Невесте было шестнадцать лет, жениху — двадцать шесть. Отец Сергея Илья Афанасьевич Щёкин (1792–1864) был известным суконным фабрикантом, купцом 1‐й гильдии и московским городским головой в 1849–1851 годах. Крестьянские предки как Сергея, так и Надежды происходили из близлежащих деревень Егорьевского уезда Рязанской губернии (в 90 километрах к юго-востоку от Москвы) и даже состояли в дальнем родстве. В 1871 году у Щёкиных родился сын Михаил.

Сергей Щёкин совместно с четырьмя братьями унаследовал после смерти отца в 1864 году суконную фабрику (в 1853 году там было 500 рабочих), вскоре разорившуюся. Сергей стал торговать хлопковой пряжей, но оказался плохим коммерсантом, наделал долгов, и в 1867 году кредиторы возбудили дело против Щёкина в Коммерческом суде. Долги Щёкина составили 468 330 рублей, а на их покрытие он имел имущества на 278 485 рублей. Список кредиторов, выставивших претензии, включал около сорока человек и фирм. После полугодового разбирательства 13 марта 1868 года Сергей был объявлен несостоятельным должником. В тяжелый момент Сергею помогла Надежда. Она предложила кредиторам мировую сделку (с выдачей 14 копеек на рубль) и уплатила из собственных средств часть долга мужа.

Надежда поступила так, потому что Сергею угрожал арест и последующее заключение в долговой тюрьме. Надежда не только уплатила долг, но и написала поручительство. 22 марта 1868 года Надежда забрала Сергея из полицейского участка, оставив там документ следующего содержания:

В июне 1869 года дело было закрыто. C 1870 года Сергей более не занимался коммерцией.

Для того чтобы муж не бездельничал и не чувствовал себя нахлебником, Надежда возложила на него обязанности распорядителя двумя своими домовладениями (сбор денег за сдаваемые квартиры, уплату налогов, закупку провизии и расчеты с прислугой). Дома, принадлежавшие Надежде, были расположены в респектабельных районах (Арбат и Покровка) и служили хорошим источником дохода — тринадцать сдаваемых квартир приносили ежегодно 8210 рублей. Была у Щёкиной и коммерческая торговая недвижимость (возможно, полученная в приданое) — лавка в Гостином дворе, которая давала ежегодный доход. Однако муж, по словам Надежды, «живши с нею и не имея своего имущества, растрачивал ее деньги, собирал доходы и деньги не уплачивал».

Тем временем Надежда завела собственный бизнес, устроив магазин детской одежды в привлекательном для покупателей Пассаже Солодовникова (он располагался на месте сквера возле нынешнего ЦУМа), и с 1879 года состояла во 2‐й гильдии московского купечества.

Год от года отношения между супругами Щёкиными ухудшались, апогеем чего стали два факта: на бытовом уровне — по приказанию Надежды слуги «выбросили» (по выражению соседки, произнесенному в ходе беседы с полицейским) кровать и постель Сергея из супружеской спальни в кладовую, а на юридическом уровне — поступила просьба Сергея о наложении опеки на имущество жены. Это означало, что конфликт перешел в острую фазу.

В ходе дальнейшего разбирательства выяснилось, что Сергей ранее, в апреле 1882 года, дал жене отдельный вид на жительство. Но через месяц, когда в мае Надежда с сыном Михаилом уехали «на морские купанья» на один из южных европейских курортов, Сергей за ее спиной начал дело о взятии имущества Надежды в опеку за расточительность. Узнав об этом, Надежда написала письмо генерал-губернатору о приостановлении дела до ее возвращения, при этом указав, что Сергей Щёкин свидетелями «ее будто бы роскошной жизни» (допрошенными в полиции по месту жительства Щёкиных) выставил бывших ее слуг, уволенных за нерадивость.