Не зря Царю помог его девчонку вытащить и обрубить дела с Вишняковым. Мой клиент, а я за них обычно до последнего давил. Но не в этом случае, наш договор подходил к концу, была лазейка. И Царь её воспользовался, а я зарвавшегося депутатишку убрал.

Заодно напряг сейчас Царя с охраной, которая пригодилась. Всё чётко обычно, распланировано. Но с таможней всегда проблемы, даже когда куплено и обговорено.

И вместо того, чтобы завалить отсыпаться, разбирался ещё и с Зафаром, который не вовремя власть почувствовал. Щенок, думающий, что может что-то решать. Его спасло только то, что мой косяк тоже был. Не объяснил доходчиво с первого раза, на каких тут правах Ада.

Пленница – да.

Но не уличная девка, которую я привёз на один трах. Девушка задержится здесь, надолго. И мои с ней взаимоотношения – моё дело. Остальным нужно лишь помалкивать и обязанности выполнять, без ошибок.

– Почему ты выбрал именно меня? – Ада молчит так долго, что успел в дебри мыслей забраться. – У тебя хватает денег, чтобы снять любую девушку. И не в отказе дело, чтобы гордостью твою зацепить. Так почему ты меня похитил?

– Просто захотел. У меня не всегда причины должны быть, чтобы что-то сделать.

– Нет, всегда. У тебя – всегда причины есть. И игру ты эту затеял с уверенностью, что что-то узнаешь. Уже знаешь, ты не из тех, кто вслепую будет доверять.

– Ты, часом, не мозгоправом работаешь?

Ада удивительная. Одновременно идиотка и невероятно умная. Лезет на рожон, хотя понимает же, что в какой-то момент моего интереса не хватит. Огребёт за своё поведение, заслуженно.

И при этом слишком глубоко смотрит, понимает то, о чём остальные даже не задумались бы. Захотел поиграть и хер с тобой. А она же сразу причины ищет, всю подоплёку ситуации. И сразу выходы прорабатывает, хотя это у неё, пока, плохо получается.

– Вопрос о работе потом задашь, в свою очередь. Ты не ответил.

– Поэтому. Ты умеешь думать, Ада, хоть и не всегда пользуешься мозгами. Не отвлекаешься, вцепившись в желанное. А ещё ведёшь свою игру, которую мне интересно разгадывать.

Максимально честный ответ, которого даже не ожидал. Но если установил правила, то нужно их придерживаться. Тем более, судя по хмурому выражению Ады, её такое не устраивает.

– Ты не работала администратором в салоне, как рассказывала Луке. Как минимум, не в том, где он тебя видел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Узнал, значит, об этом. Не работала, да.

Узнал. Вытряс все жалкие крохи информации, что владелец смог нарыть. Приходила девчонка, крутилась. Много интересовалась, часто появлялась. Но не работала, за бесплатно помогала. А халявная рабочая сила никаких возражений не вызывала.

– Зачем ты полезла к Луке? Не плети мне сказки о любви, реальная причина, Ада.

– Как на счёт варианта, что увидела тебя мельком и не смогла без тебя жить? На всё пошла, чтобы добраться. Не романтично разве?

– Ты бы так не отбивалась и не сопротивлялась тогда.

– Может, именно это моя игра? Зацепить тебя, чтобы задержаться рядом надолго?

Зацепила ведь. Но ни одна стратегия не должна была включать в себя рану на шее и смерть на пороге. Да и девки, которых интересовали только бабки, до такого бы не додумались. Там другой подход, не такой изящный.

Дёргаю Аду на себя, чувствуя, как расплескивается арманьяк по брюкам и дивану. Убираю стакан, чтобы не мешался. И сжимаю девчонку в своих руках, усаживая сверху.

– Может. Так давая проверим, Ада, насколько ты солгала сейчас.

– Ты только о сексе думать можешь?

Выдавливаю из себя, когда лёгкие сжимает в приступе. Сердце тоже задевает. Все органы страдают из-за того, как Халид касается меня. Ужасный человек, а я заглядываю в его тёмную омуты и меня дрожь берёт.

И не из-за страха ведь совсем.

– Я с женщинами предпочитаю не мировую политику обсуждать.

– А жаль. Ты знал, что президент Франции…

– Помолчи, Ада.

И я замолкаю. Сложно говорить, когда голосовые связки исчезают из тела. Будто никогда и не было их. Только хриплый вздох вырывается наружу, смешанный со стоном, когда мужчина задирает на мне платье.

Без прелюдий касается через бельё, надавливает. Меня пробирает, до самого нутра. До основания пожара, который разгорается. Ощущение, что тело немеет всего лишь от того, как Халид надавливает на клитор.

Как может быть с таким ужасным человеком – хорошо?

– Ты реальная колючка, - усмехается, опуская ладонь на щеку. Ведёт большим пальцем по полоске жара, которое растекается по лицу. – Нихера в тебе особенного, Ада, нет…

– Так отпусти меня, Халид.

Прошу, а сама держусь за его плечи. Наваливаюсь на мужчину, который почти лежит. Веду пальцами по рубашке, непослушными пальцами расправляюсь с мелкими пуговицами.

Меня никто не заставляет, а тело действует самостоятельно. Разум вопит, но за биением сердца его не слышно. Мелькает глупая мысль, что после этого отпустит.

И мужчина, и меня.

Вот если сейчас, без споров и сожалений. Просто отдаться желанию, прекратить бить себя по рукам. Может после этого немного прекратит скручивать нервы от его присутствия?

Это аномальная реакция, неправильная, несуществующая. Мне хочется прижаться к нему, исследовать каждый шрам. Понять, что скрывается в этом мужчине.

Разрушительное желание.

– Ты от арманьяка такая жаждущая становишься? – мужчина смеётся. Действительно смеётся, открыто, легко. Сжимает мои волосы, практически до боли. Смотрит жадно, так же, как я и на него. – Что мне с тобой делать, а?

Любить, кормить и никому не отдавать.

Если бы Халид не был помощником Цербера, а я не была одержимой местью... То ответила бы что-то подобное. Но мужчина может принять как инструкцию к действию, а мне оно не нужно.

Всё, что мне нужно, это месть.

Простая месть. Разрушить жизнь того, кто забрал у меня всё.