— Ты пойми, — горячилась Елена, забрасывая Данилова аргументами, — это же парк, по сути дела, настоящий лес! Елки, снег, чистый воздух…

— Чистый воздух в Сокольниках? — Данилов саркастически улыбнулся. — Был когда-то…

— Ну, во всяком случае, лучше, чем здесь! — Елена ткнула пальцем в сторону Волгоградского проспекта. — Я так люблю новогоднюю сказку… Помнишь, как мы с Никитой приезжали к тебе в Монаково?[51]

— Там совсем другое дело, — ответил Данилов, внутренне слегка передернувшись от нахлынувших воспоминаний про сельскую больницу, вот уж занесла нелегкая, точнее, сложное стечение обстоятельств. — Монаково — благословенная первозданная глушь. Там и воздух чистый, и воду из реки некоторые пьют, и снегом поутру можно умываться, пока на него кто-нибудь не пописал. Ты не сравнивай Монаково с центром Москвы.

— Я и не думаю сравнивать! Так далеко мы с маленьким ребенком не уедем.

— С ним лучше сидеть дома, в привычной обстановке.

— А там лес, Данилов, елки… Можно гулять все три дня… В лесу…

Поняв, что с наскока убедить мужа не удалось, Елена изменила тактику.

— Помнишь, как ты бесился, когда сидел дома с ногой? — спросила она. — Потому что засиделся в четырех стенах. Вот и я тоже, мне хочется немного развеяться, сменить обстановку, а другого варианта у меня нет. Может, я хотела бы встретить Новый год в каком-нибудь клубе, но о нем не может сейчас идти речь. Поэтому для меня и Маши санаторий — это единственная нормальная возможность встречи Нового года. Комфортабельные номера, ресторан, буфет. Я узнавала: они не возражают против грудных детей, даже обещали кроватку в номер, но я сказала, что у нас есть складная…

Складную кроватку на легкой алюминиевой раме подарил Марии Владимировне Полянский. «Летом будете ездить на дачу — пригодится», — сказал он. Данилов ответил, что уместнее было бы для начала подарить дачу. Полянский посоветовал дачу арендовать. Заплатил за два месяца, прожил, и голова ни о чем не болит.

— Возьмем двухкомнатный люкс с ванной и туалетом на первом этаже, чтобы не таскаться с коляской по лестницам… — продолжала соблазнять Елена.

— Разве в санатории нет лифта? — удивился Данилов.

— Есть, конечно, но на первом этаже все равно удобнее. Представляешь, открываешь ты утром окно, а там зайчик…

— Лен, очнись! — попросил Данилов. — На улице зима, а у нас — маленькая девочка. Какое окно? В лучшем случае — форточку…

— Данилов, не придирайся к словам! — возмутилась Елена. — Я хотела сказать: «Отодвигаешь занавеску, а там…»

— Крыса! — рассмеялся Данилов.

Рассмеялся громко и разбудил дочь, даром что сидели на кухне. Елена посмотрела на Данилова со всей признательностью, на которую только была способна (чуть не испепелила взглядом), и умчалась в спальню.

Минутой позже она вернулась с дочерью на руках и объявила:

— А Маша не имеет ничего против санатория!

— Она сама тебе об этом сказала? — поинтересовался Данилов, улыбаясь дочери.

— А как же! — ответила Елена. — Так что у нас два голоса против одного.

— Подожди-ка, — осадил Данилов. — А Никита? Его ты спросила?

— Он уже взрослый, — вздохнула Елена, — и у него свои планы. Он будет встречать Новый год у одноклассника, там собирается большая компания…

— А потом?

— Приедет домой отсыпаться. А второго уже мы вернемся. Ну что, добрый папочка? Ты подаришь своим девочкам новогодний праздник?

Против такой постановки вопроса возразить было нечего.

— Как хоть называется этот твой санаторий? — спросил Данилов.

— Не мой, а наш, — поправила вредная жена. — «Сокольническая пуща».

— Пуща? — удивился Данилов. — Пуща — это непроходимый лес… Буераки, косогоры, буреломы… Сокольническая пуща — смешно!

— А наш папочка — зануда, — пожаловалась дочери Елена. — То ему не так, это не этак. А сам даже не почесался по поводу Нового года, не спросил, где мы хотим его встречать…

— Во-первых, не стоит привлекать детей к взрослым разборкам, — сказал Данилов. — Во-вторых, шантажировать нехорошо. А в-третьих, сайт у «Пущи» есть?

— Да, конечно. Соколпус точка ру. Обрати внимание на обстановку в номерах…

Данилов изучил сайт, если можно так выразиться, от корки до корки.

Один из старейших санаториев страны…

Экологически чистая, необыкновенно красивая лесопарковая зона…

В прошлом году вошел в десятку лучших здравниц Москвы…

Приз мэрии за самую благоустроенную территорию среди медицинских учреждений…

Бывшая усадьба купцов Лукьянчиковых, реконструированная по фотографиям начала прошлого века…

Уютные одноместные и двухместные номера с кондиционером, телевизором, холодильником, ванной и туалетом в каждом…

Двухкомнатные номера «Люкс» с гидромассажными ваннами…

Три бассейна — открытый, закрытый и детский…

Русская и турецкая баня, сауна…

Комплекс детских игровых комнат и большая детская площадка…

Комфортный современный кинозал…

Интересная камерная новогодняя программа.

И стоила эта неземная роскошь не так уж и дорого — двенадцать с половиной тысяч за последние сутки старого года и первые сутки нового года. За номер-люкс. По московским меркам — очень даже терпимо. Разумеется, без участия в камерной новогодней программе. Программа стоила шесть тысяч с человека и оплачивалась отдельно, по желанию. В шесть тысяч входило «бесконечное число подходов к салатно-закусочному столу», две бутылки «шампанского с настоящей пробкой», два коктейля на выбор и «большой сладкий подарок с игрушкой из детства». Неплохо.

«Камерная программа — это интересно, — подумал Данилов. — Все обычно привлекают народ шумными феериями, а тут — камерная. Надо бы взглянуть одним глазком».

Немного удивляло то, что на сайте санатория нельзя было узнать о наличии свободных мест и забронировать номер. Имелся только телефонный номер, по которому предлагалось звонить с десяти до шестнадцати тридцати по будням.

Заочное знакомство не вызвало отторжения, поэтому Данилов согласился и даже пошутил насчет того, что достигли возраста, с которого начинают ездить по санаториям. Елена на шутку отреагировала с напускной суровостью, напомнив, что каждому человеку столько лет, на сколько он себя ощущает, и что паспортный возраст имеет сугубо юридическое значение.

— Меня только одно удивляет, — поделился сомнениями Данилов. — До Нового года осталось совсем ничего, а у них при таких ценах еще есть места.

— Не очень раскрученное место для празднования Нового года, потому и есть.