Минут через десять длинный извилистый серпантин наконец заканчивается, и вместо вилл разной степени роскошности и безвкусицы по сторонам встают трех-пятиэтажные дома, не обремененные излишком украшений. Мягко говоря. Бетонные стены, в половине случаев даже не оштукатуренные, жмутся вплотную друг к другу, иногда между ними мелькают узкие, похожие на пещеры переулки, уходящие куда-то вглубь кварталов. Валяющийся тут и там мусор, дикая мешанина проводов, рекламных растяжек и бельевых веревок над головой… короче, третий мир, во всей его красе.

Что-то брюзгливое настроение сегодня одолевает с самого утра. Спал слишком долго, наверное, оттого и разбитость в теле, и недовольство всем на свете. Бывает у меня такое. Ну грязновато и бедновато, да. Подумаешь… Зато на улицах полно людей в яркой одежде, все улыбаются, смеются, болтают друг с другом и что-то едят. Стайки детей шмыгают взад-вперед, а уличная торговля не умещается на тротуарах и выплескивается на проезжую часть. Жизнь бьет ключом, короче, и в основном не по голове, что радует. Опять же девушек симпатичных много.

По мере нашего продвижения к центру улицы немного расширились, дороги и тротуары стали менее разбитыми, даже мелькнула пара небольших сквериков. Сама центральная площадь (Плаза-де-Армас которая) – это пешеходная зона, на машине туда не выедешь, так что мы немного поплутали в лабиринте забитых людьми, транспортом и уличными кафешками улочек вокруг нее и, наконец, удачно заняли освободившееся место у тротуара прямо перед носом какого-то развозного грузовичка. Смуглый толстяк, сидевший в кабине, посмотрел на нас очень недовольно, но от выражения эмоций вслух воздержался. Оно и понятно – вон у нас Рамон какой грозный, поди выскажи такому…

– Сеньор, здесь полквартала всего до площади. Лучше пешком пройти.

Ну пойдем, я ж не против. Выходим из машины, Энрике сует мелочь длинному и тощему шкету, который со стайкой «коллег» приглядывает за машинами, и мы окунаемся в суету и гомон улицы. Рамон идет впереди, раздвигая могучим торсом толпу (глядя на него, вспоминается тот путепрокладчик, с которым мы от Сеттлер-Тауна до Мандела-Сити ехали), а Энрике прикрывает заднюю полусферу.

Высота, на которой расположен город, сказывается: по освещенному солнцем месту идешь – тепло, и даже жарковато, но стоит нырнуть в тень – под промокшую от пота футболку сразу же забирается холодный ветерок. Нет, вообще-то мне такой климат нравится куда больше даже жары Нью-Рино, я уж не говорю о влажной духоте побережья Большого залива. Отвык просто малость за этот год. Ну да скоро придется привыкать по новой, в дельте Аустралиса холодильник будет тот еще.

Выходим на площадь. В принципе неплохо – деревья, клумбы, скамейки, даже фонтан посередине есть. Но «не то», увы. Нет того колорита, что мне так нравился в Латине старого мира. Все новое, безлико-прямоугольное, и даже без попыток воссоздать уютную испанскую колониальность. Здание Конгресо-Хенераль, парламента Латинского Союза, сверкающее на солнце в дальнем конце площади, вообще похоже на шайбу из полированного стекла. Возвышающийся справа ярко-желтый собор выглядит единственной отдушиной в этом безликом мире, но и он выделяется на фоне трехэтажного торгового центра по соседству скорее вертикальными размерами, чем красотой. Ладно, не важно. Жить я здесь не планирую оставаться, так что пусть строят, как им нравится. В конце концов, люди пятьсот лет жили среди «испанского колониального стиля», может, он им надоел хуже горькой редьки.

Рамон показывает рукой налево. Ага, точно – над первым этажом еще одного торгового центра раскинулась большая бело-красная вывеска: «Arcabuz». Вот сюда-то мне и надо. Посмотрим, что там за аркебузы в ассортименте…

Магазин, на удивление, оказался довольно большим – занимает почти весь первый этаж, в наличии аж четыре отдела – с охотничьими ружьями, разными полуавтоматами и «помпами»; с пистолетами; с автоматическим оружием; и четвертый – с разгрузками, чехлами, ножами и прочим подобным добром. «На удивление» же потому, что оружейные законы в «городе света» либерализмом не отличаются, мягко говоря. Без разрешения от муниципалитета (которое, в свою очередь, обязательно согласовывается с полицией) столичный житель может только хранить дома пистолет, «помпу» или «болт». Вывезти их, например, на стрельбище, можно только в разряженном виде и упакованными в специальный чехол. Все остальное – от ношения того же пистолета до покупки, например, полуавтомата, требует справок, разрешений и согласований. Причем одного только желания и упорства в собирании бессмысленных бумажек мало – обязательно нужно убедительное (для «официальных лиц») обоснование, зачем вам нужно носить пистолет. Полиции, что ли, не доверяете? Я, кажется, говорил как-то уже – по части бюрократии латиносы наших чиновников кроют, как бык овцу. Ну их на фиг с такими порядками.

Так вот, это я об ограничениях, налагаемых на местных, говорю. Иностранцам же, вроде меня, ношение оружия запрещено в принципе. Что? Почему у меня тогда кольт в кобуре? А потому что латиносы есть латиносы, независимо от того, какой там у них политический режим. Ношение-то запрещено, да, но ведь нельзя же, чтобы сеньор ходил без оружия, правда? Унижение получится, неуважение к статусу. Как отличить, сеньор прилетел в аэропорт имени Эрнесто Че Гевары, или нет? Элементарно. Есть деньги – сеньор. Нет денег – не сеньор. Поэтому прямо в аэропорту я зашел в офис полиции, заплатил двести экю пошлины и получил временное разрешение на ношение пистолетов. Не каких-нибудь, а конкретных, что у меня с собой. Даже номера в бланк вписали, там до трех единиц можно на одно разрешение оформлять. Нет, понятно, что двести экю сами по себе человека сеньором не делают – не та сумма. Мало ли у кого могут заваляться двести экю. Поэтому разрешение выдается только после проверки человека полицией, каковая проверка может занимать… угадайте сколько? Нет, не угадали. До пяти месяцев, согласно закону. На неделю всего прилетел? Не важно. Вроде как за пять месяцев уж всяко разберутся, что вновь прибывший из себя представляет, и можно ли ему разрешить ствол с собой носить, хотя бы и короткий. Но поскольку ждать пять месяцев мне не очень хотелось, я убедил дежурного лейтенанта (в здешних краях это достаточно серьезный чин, как мне рассказали), что человек я насквозь положительный и достоин всяческого доверия. Он, наверное, и так бы мне поверил, в итоге, но сто экю убедили его практически мгновенно.

Столь идиотские оружейные законы, к счастью для граждан Латинского Союза, не повсеместны, а ограничиваются столицей. Вообще тут этот вопрос, как и многие другие, отдан на откуп провинциям – федерация же как-никак. А избираемые жителями этих самых провинций депутаты местных советов не склонны к такого рода изощренным издевательствам над электоратом. Горожанам же не повезло – несколько лет назад Ситьо-де-ла-Луз с окрестностями был выделен из провинции Ацтлан в отдельный Федеральный столичный округ, управляемый напрямую Конгресо-Хенераль. Ну как «напрямую» – федеральные депутаты назначают мэра и городской совет, а те уже управляют. И законы тоже принимаются федеральным парламентом. Как оно обычно в таких случаях и бывает – наиболее дурацкие из возможных. Местные по данному поводу периодически бузят, как я слышал, но воз и ныне там. Ладно, это все их проблемы, мне пофиг в общем-то.