— Около десяти.

Он записал, потом обхватил голову руками и надолго замолчал. В конце концов, я рискнул задать вопрос, который просто вертелся на языке:

— Кто-нибудь задержан?

Веспер Юнсон поднял глаза и задумчиво протянул:

— Нет… никто.

У меня просто гора свалилась с плеч.

Он подал мне какое-то письмо.

— Прочтите!

Это было письмо, которое получил Нильс Леслер. Я узнал и конверт, и небрежно написанный адрес. Затаив дыхание, я развернул листок с синим вензелем «Отель „Бельведер“».

«Брат! Я больше не могу. Нужно прекратить кошмар, который начался в понедельник. Это связано с гибелью Свена и Гилберта. Я решил пойти в полицию и все рассказать. Но до того как я это сделаю, нам нужно поговорить. Давай встретимся завтра, в четверг, в 9 вечера на площадке у шлюза в Бло-Бударна. Приходи обязательно. Кроме тебя, мне некому довериться.

Лео».

Я посмотрел на Веспера Юнсона.

— Вы уверены, что писал Лео?

Он кивнул.

— Я говорил с портье. Письмо он отправил вчера вечером. Почерк совпадает с образцом, найденным у Лео в бумажнике. — Тут он подал мне еще конверт. — А что скажете об этом?

Тот же серый конверт и небрежный почерк, адрес:

«Фру Хелен Леслер, Фурусундсгатан, 18, Стокгольм».

Слева от адреса — красная марка «Срочное».

Письмо было написано карандашом на гостиничном бланке:

«Хелен! Я больше не могу. Нужно прекратить кошмар, который начался в понедельник. Это связано с гибелью Свена и Гилберта. Я решил пойти в полицию и все рассказать. Но до того нам нужно поговорить. Нельзя ли нам встретиться завтра, в четверг, в 9 вечера у Французской бухты возле шлюза, у подножия лестницы, ведущей к Сальтшегатан. Только никому не говори и приходи обязательно. Ведь, кроме тебя, мне не на кого положиться.

Лео».

Я воскликнул:

— Текст почти под копирку, только места назначены разные.

Веспер Юнсон кивнул.

— И еще кое-что: письмо написал не Лео. И отправлено оно после обеда. Хелен получила его около шести. Нетрудно догадаться, почему отправитель использовал тот же текст. С одной стороны, так вообще было удобнее, с другой — легче подделать почерк. Кстати, фальшивка изготовлена довольно ловко.

— А как Французская бухта расположена относительно шлюза?

— Она прямо за тем углом, где вы нас увидели, когда перебрались с мальчишкой через мостки. Я пошел в ту сторону и на набережной заметил ее. Она пыталась от меня скрыться.

— И что вы думаете?

Он пожал плечами.

— Теоретически она могла совершить убийство. От того места, где она стояла, до двери гаража всего полсотни метров.

— Но если она действительно убила Лео, то зачем осталась на набережной? Надо было поживее уносить ноги!

— Там на пути двое мужчин чинили сети. Возможно, она дожидалась, пока они уйдут.

Я содрогнулся.

— Вы говорите так, словно считаете Хелен убийцей.

Он отмахнулся.

— Я ничего не принимаю на веру.

— С таким же успехом это мог быть Нильс. Он же был на шлюзовой террасе.

— Он утверждает, что никуда не отлучался, но… Конечно, он мог убить брата, но тогда ему нужно было спуститься на шлюзовую площадь, потом мимо статуи по лестнице и по мосткам перебраться через шлюзовые ворота. А после убийства тем же путем вернуться назад.

— Как бы там ни было, убийца хорошо ориентируется в гараже, — заметил я, — раз знает про дверь, выходящую к шлюзу.

Веспер Юнсон кивнул.

— Нильс Леслер не раз бывал в гараже. Механик его знает.

— А Хелен Леслер он тоже знает? — спросил я.

— Нет. Ее он раньше не видел. Зато мальчишка давно там ошивается. Ни отца, ни матери у него нет, вот он и торчит в районе шлюза. Живет у бабушки, которой с ним явно не сладить, а он и рад: вконец от рук отбился.

— Уж он-то наверняка видел, кто проходил через ворота, — заметил я. — Он же был совсем рядом.

Комиссар опять кивнул.

— Только он твердит, что никого не видел. Просто ловил рыбу, увидел вас и испугался. Он вас запомнил со вторника, когда вы его погнали из гаража.

— Вы ему верите?

Комиссар пожал плечами.

— Я верю всем и никому. Во всяком случае, рыбу он ловил. В кармане была катушка с мокрой леской.

Мы помолчали, потом я заметил:

— Получается, с предсказанием сирень напутала.

Он покачал головой.

— Напутала горничная. Пурпурный куст принадлежал Лео. Она позвонила утром, сказала, что ошиблась, а потом еще раз потолковала с фрекен Таппер. Кстати, нам бы тоже не мешало сообразить. Пурпурная сирень была последней в ряду, а в семье младший — Лео.

— Вот почему вы за ним следили!

Комиссар кивнул.

— Мы получили потрясающее сообщение из датского посольства. Оказывается, датчан Лео Леслер не выдумал. Оба действительно живут в Стокгольме. Но по некоторым причинам им приходится пользоваться разными псевдонимами, под которыми Лео их и знал. Потому посольство сначала ответило отрицательно на наш запрос насчет Макса Хельсена и Могена Фрика. На самом деле их зовут иначе.

— Вы с ними говорили?

— Конечно. Так что Лео не лгал. Датчане были в цирке и в первом антракте действительно встретили Лео Леслера. Когда они подошли, он держал в руках какое-то письмо. Было это незадолго до девяти.

— Значит, у него стопроцентное алиби! — воскликнул я.

Веспер Юнсон согласился.

— Безусловно. К тому времени Гилберта уже убили, и убийца готовился утопить Свена Леслера в ванне. Кстати, у Лео Леслера было и еще одно алиби — на утро вторника.

Я удивился, а он ехидно ухмыльнулся.

— Это время вам бы следовало помнить. Ведь тогда у вас из-под носа пропал стакан! Короче говоря, Лео Леслер украсть стакан не мог. Из подозреваемого в убийстве он стал возможной жертвой. Мы глаз с него не спускали. И вот чем все кончилось.

Лицо у него было мрачное и расстроенное.

— Теперь мы хотя бы знаем, что он искал пистолет. Как тот оказался в смотровой яме, непонятно, но Лео об этом знал или, по меньшей мере, подозревал.

Веспер Юнсон потер лоб.

— Теперь стало ясно и еще кое-что. Помните пятна масла на костюме Свена Леслера? А отпечатки ботинок убийцы на резиновом коврике в машине? Масло, сажа, тавот.

— Ах ты, черт возьми! Значит, убийца побывал в гараже!