Мы натыкаемся на какую-то заставу. Нет, это не двадцать восьмая, а пятнадцатая. Но зато они знают, где расположена двадцать восьмая. Уже легче. Но я, как всегда, ошибаюсь. Легче не будет.

Двадцать восьмая застава находится за ирригационным каналом. Небольшой пешеходный мостик, по которому мы переправлялись в прошлый раз на тридцатую заставу, взорван духами. У канала довольно крутые берега. Мои БМП через него переправятся, а вот бронетранспортеры саперов на другой берег не выберутся. Приходится перегружать взрывчатку и мины из БТРов в мои боевые машины пехоты. Сегодня саперы взяли их как никогда много! Как эти саперы катаются на таких игрушках, в голове просто не укладывается? Мои БМП сразу превращаются в бочки с порохом. Достаточно лишь одного выстрела из противотанкового гранатомета. И мои разведчики теперь стараются держаться от них подальше.

Мы переправляемся через канал. Бронетранспортеры и мою БРМку (боевую разведывательную машину) отправляем на пятнадцатую заставу. Моджахеды снова нас прозевали. Лучшей засады, чем в момент переправы, придумать нельзя. Но мы духов опередили. Видимо, у них не оказалось поблизости противотанковых средств. А переместить их они просто не успели.

Мы выходим к двадцать восьмой заставе. На нас смотрят как на инопланетян – кроме духов здесь кого-либо еще встретить сложно. А уж своих-то тем более.

Саперы выгружают взрывчатку и мины. Мои бойцы занимают вокруг оборону. Нет, занятия не прошли даром. Разведчики начинают работать без моих понуканий. А я иду знакомиться с командиром заставы. Знакомиться не приходится – с Сергеем встречались еще в Союзе. Застава относится к 682-му рухинскому полку. Большие проблемы с водой и продуктами. Еще хуже дела обстоят с боеприпасами. Обещают, что колонна с ними будет приходить раз в три месяца зимой и ежемесячно летом. Воды в любом случае – одна цистерна на пять тонн. На тридцать с лишним человек. До ближайшей колонны больше двух месяцев, а вода и продовольствие уже на исходе. Что-то напутали снабженцы с расчетами. Живут ребята бедно. Отстроиться еще не успели. Вместо казармы – какие-то развалины. Других построек нет. Да и со строительством у них большие проблемы. Из ближайшей крепости, что расположена от них метрах в семидесяти, их ежедневно обстреливают. Из автоматов и гранатометов. Иногда моджахеды даже устанавливают на одной из башен этой крепости крупнокалиберный пулемет ДШК. Стреляют по заставе практически в упор. Высунуться за стройматериалом в разрушенные кишлаки не дают. Эту крепость и предстоит сегодня взорвать нашим саперам.

Работа довольно тонкая. Взрывать ее нужно так, чтобы с развалин моджахедам было бы неудобно продолжать дальнейшие обстрелы заставы. И чтобы не осталось скрытых подступов к крепости. Но саперы работают просто виртуозно. У меня уже были возможности в этом убедиться.

Мой взвод блокирует крепость со всех сторон. Выводим БМП на прямую наводку, шутить сегодня мы не намерены. По команде саперов отходим на безопасное удаление. И одновременно со взрывом возвращаемся на свои позиции к теперь уже развалинам крепости. Я договорился с лейтенантом-сапером немного помочь нашей заставе. Около часа мои разведчики прикрывают работу саперов и бойцов с заставы – они оперативно вывозят из развалин бревна. Это самый ценный строительный материал в Афганистане.

Мы оставляем ребятам с заставы практически все свои боеприпасы, сухой паек и воду. Все это капля в море. Но больше у нас ничего нет. И возвращаемся на пятнадцатую заставу. Обедаем – и по домам.

Вечером того же дня приходит радиограмма от начальника разведки дивизии: завтра утром прибыть с разведданными по району Дурани – Хароти – Ахмедзаи. Это кишлаки, находящиеся на южном берегу реки Панджшер, за перевалом Зингар. Своей агентуры у меня там еще нет. Вся информация получена только наблюдением с двадцать третьей и шестой застав. Ну и кое-что рассказал мне Шафи.

Это территория находится под контролем двух небольших банд Ахмад-Ажаба и Султана. У Ахмад-Ажаба около сорока человек. Часто бывает в кишлаках Ахмедзаи (квадрат 6340), Гафурхейль (6241), Гадайхейль (6238). В кишлаке Джургати (6036) расположен его дом. Обычно ночует там. Банда вооружена только легким стрелковым оружием. Если бы эти кишлаки находились на территории, контролируемой народной властью, Ахмад-Ажаб был бы, скорее всего, командиром отряда самообороны. По словам Шафи, очень авторитетный человек. С шурави боевых действий не ведет. Но и чужих в свои кишлаки не пускает.

Другое дело Султан. Банда у него тоже небольшая, около пятидесяти человек. Но он часто бывает в Пакистане. И вооружение у него посерьезнее. Есть безоткатное орудие, миномет, крупнокалиберный пулемет ДШК и семь пулеметов египетского производства. Большое количество реактивных снарядов. Да и банда более вредная. Расположена в кишлаке Левани (квадрат 5434).

Моджахеды чувствуют себя в этих кишлаках как дома. Советских войск и афганской народной армии там не было ни разу. Это и понятно – глухой горный угол. Кроме головной боли для войск там ничего интересного нет: ни дорог, ни крупных населенных пунктов.

Вместе с начальником разведки едем в Управление ХАД (Афганская госбезопасность) Баграма. Выясняется, что позавчера в районе Кабула душманы захватили в плен шестерых офицеров-хадовцев. В ближайшие дни их планируют переправить в Пакистан. По данным агентурной разведки, через несколько дней караван с пленными должен будет появиться в кишлаке Ахмедзаи. О времени их появления будет сообщено позднее. Афганцы обратились за помощью к советскому командованию в проведении операции по освобождению пленных.

Старшим для координации действий назначен начальник разведки дивизии майор Качан. Операцию планируют проводить силами дивизионного разведбата и роты афганского царандоя (милиции). Для усиления разведбату придают мой взвод. По замыслу, наши подразделения должны будут блокировать кишлаки Ахмедзаи и Мусахейль. А афганцы провести в них зачистку и освободить пленных. Подготовка ведется в режиме повышенной секретности. Афганцев из царандоя в нее пока не посвящают.

Начальник разведки передает мне декларацию афганского правительства. Говорят о ней много, но текст вижу впервые.

Декларация Революционного Совета ДРА «О национальном примирении в ДРА»

1. Во имя бога милосердного и всемилостивейшего! Воистину, все мусульмане – братья. Примирите своих братьев. Сегодня, в этот исторический день, мы обращаемся к политическим чувствам доблестных сыновей и дочерей Родины, к братьям и сестрам пуштунам, таджикам, хазарейцам, узбекам, туркменам, белуджам, нуристанцам, всем племенам, народностям и национальностям Афганистана, ко всем тем, кто искренне желает счастья народу и процветания нашей дорогой Родины.

История нашей любимой Родины связана с героической борьбой славных сынов и дочерей за свободу и спокойную жизнь. У нашего мусульманского, благочестивого и свободолюбивого народа было очень мало спокойных дней. Люди истосковались по миру. Последние шесть лет на нашей Родине льются потоки крови и слез. Гибнут женщины, старики и невинные дети. Уничтожающий огонь поглощает школы и мечети. Горят дома, сады и поля.