– Не дергайся, сука! Дернешься, прострелю твои мозги! Ты чемдумала, когда соглашалась со мной работать?! Чем?! Ты попала в криминальнуюсреду, и из нее не так просто вылезти. Мы все – единое целое. Мы семья. Тыхочешь покинуть семью?!

– Хочу.

– Это предательство, дорогуша. Семья слишком много для тебясделала.

Стас сел рядом со мной, нежно меня обнял. Я поразилась стольрезкой перемене и недоверчиво посмотрела на него.

– Ну что смотришь?! Люблю я тебя, очень люблю, – бормоталон. – Ты сама нарываешься! Неужели все из-за этого замороженного? Я твою шкуруспасал, твою, мою, наших ребят… Наше общее дело. Нужно воспринимать вещитакими, какие они есть. Я ж как лучше хотел.

Не выдержав, я заревела. Еще никогда Стас не видел меня втаком состоянии. От неожиданности он помолчал пару минут, а затем начал гладитьменя по голове.

– Лер, прекрати. Слышишь, прекрати… Терпеть не могу, когдабабы ревут. По мне так лучше повеситься, чем слушать женские истерики.

– Я не баба…

– А кто ты? Мужик, что ли?! Не реви, не идет это тебе.Поверь, не идет.

– Стас, отпусти меня, пожалуйста, умоляю, отпусти меня, –заревела я еще громче. – Я тебе всю жизнь благодарна буду, клянусь.

Он долго молчал.

– Хорошо, – заговорил он наконец, – я тебя отпущу. Последнеедело мне сделаешь, и я тебя отпущу.

Я подняла заплаканные глаза:

– Это правда? Ты и вправду меня отпустишь?

– Отпущу. Сходите на последнее дело, и отпущу.

– Спасибо тебе, Стас. Спасибо. Я знала, что ты всегдапойдешь мне навстречу.

– Ладно, не нужно благодарностей. Только ребятам ничего неговори. Не заводи смуту.

– Не скажу.

Поцеловав меня в макушку, Стас тяжело задышал и принялсявновь гладить меня по голове.

– Лер, я тебя бить совсем не хотел. Просто ревную я очень.Ревную и люблю. А тут ты сама завела, мол, вы все такие грязные… ну я невыдержал и сорвался… Лер, а хочешь, я с женой разведусь?

Я вновь подняла голову и увидела, как он побледнел, кадыкего дрожал.

– Что?!

– Я говорю, хочешь – я с женой разведусь?

– Зачем? – растерялась я.

– Как это, зачем? Ну зачем мужики с женами разводятся?!Наверно, затем, чтобы жениться еще раз. Вот и я еще жениться могу.

– Ты?!

– Ну я…

– А на ком?

– На тебе, Лерка. На тебе. Ну что ж ты у меня такаянесообразительная!

– На мне?! – буквально опешила я.

– На тебе. Купим хороший дом и заживем, как ты хочешь,гражданским браком. Регистрация нам ни к чему. Зачем нам лишние условности. Тыже этого хочешь, Лерка?! Ты же хитрая бестия. Прекрасно знаешь, с какого бокуко мне подойти. Считай, что твоя взяла.

– Стас, ты что? Не нужно разводиться. Я никогда нестремилась выйти за тебя замуж.

– Не ври. Я прекрасно знаю, как тебя тяготило, что я женат.

– Нет! Когда после наших любовных утех ты мчался к своейжене, я благодарила Господа Бога за то, что у тебя есть жена. Если бы ты былхолостым, у нас с тобой вообще ничего бы не получилось.

– Это почему?

– Если мужчина женат, он не будет покушаться на твоюсвободу, пытаться что-то изменить, а значит, у тебя всегда есть повод с нимрасстаться.

– Это ты сейчас специально говоришь, чтобы меня уколоть, асама, наверно, по ночам в подушку воешь, ждешь, когда я приду к тебе с вещами.

– С вещами?! Да мне в этой берлоге и так места мало! Кудаеще и мужика-то?!

– Да это я так… Мы с тобой дом купим. Хочешь, дочку твоюперевезем.

– Да нет, Стас. Тебя не туда повело. Я замуж не хочу, да тыи сам только что говорил, как плохо в замужестве. Я не верю в счастливый брак.

– Так ты за меня или вообще не хочешь? – Стас дажепозеленел.

– Вообще не хочу. Давай этот вопрос раз и навсегда закроем ибольше никогда обсуждать не будем. Нам ведь с тобой всегда хорошо было, ивопрос о твоем семейном положении никогда не вставал. Мы с тобой никогда несобирались жить вместе. Не надо ломать то, что уже давно построено.

– Значит, ты что-то свое строить будешь и без меня…

– Я пока вообще ничего строить не буду. У меня даже мыслейтаких нет.

– Что же тогда произошло?

Я посмотрела на Стаса глазами, полными слез, и произнесладрожащим голосом:

– Стас, я влюбилась.

– Что?

– Я влюбилась, Стас. Я очень сильно влюбилась.

К моему удивлению, он не бросился меня бить, не стал грубоорать. Его губы задрожали, а на лице появилось выражение беспомощности.

– У тебя точно нет ничего закурить? – тихо спросил он.

– Нет.

– Вот черт, и у меня все закончилось… Я бы сейчас засигарету душу дьяволу отдал.

Я попыталась отодвинуться подальше, но Стас вздохнул ипроизнес усталым голосом:

– Не бойся, бить не буду. Что тебя бить?! Даже если я тебяубью, ничего не изменится.

– Ты же хотел услышать правду…

– Хотел и одновременно боялся. Кто он?

– Он человек.

– Я понимаю, что не собака. Чем он занимается?

– Он человек искусства.

– Художник, что ли?

– Типа того. – Я подумала, что не стоит говорить правду обАлександре. Его занятие антикваром может заинтересовать Стаса, и это приведет ксамым нежелательным последствиям.

– Это он тебя нарисовал?

– Да.

– Ты перед ним раздевалась? На картине ты голая. Вернее,обнаженная.

Я поняла и испуганно опустила глаза.

– Да ты не бойся, я же сказал, что бить не буду. Больнее,чем сейчас, мне не будет. Значит, ты с ним трахалась. И как?

– Что – как?