Я улыбнулась, положила Светке руку на плечо, и мы тронуласьдальше по улице. Мне хотелось обернуться и еще раз посмотреть на окна, но, хотьи с трудом, я сдержала себя.

– Есть хочешь? – поинтересовалась Светка.

– Нет. Я бы чаю выпила. С печеньем.

Мы присели в каком-то уличном кафе. Я поправила свои черныеочки и тихо спросила:

– У меня фингала не видно?

– Нет, – замотала головой Светка. – Между прочим, эти очкитебе очень идут. Мне вообще нравится, когда женщина не снимает солнцезащитныеочки даже вечером, в темноте. Это очень стильно. Ты и одета довольно стильно –во все черное. Но сейчас в тебе главное не одежда, а твои огненно-красныеволосы и стильные очки. И как Стас посмел ударить тебя в глаз?!. Он же всегдавосхищался твоими зелеными глазами, говорил, что ты похожа на молодую ВивьенЛи. Лер, ты бы не шутила со Стасом. Я не думаю, что когда-нибудь он тебяотпустит. Может, ты забудешь своего антиквара? Хочешь, я свожу тебя к оченьхорошему психотерапевту?

– Зачем?

– Чтобы он помог тебе во всем разобраться.

– В чем именно? Он что, залезет в мои мозги и переставит всетак, что я забуду антиквара? Это невозможно.

– Ты бы могла с ним просто побеседовать.

– О чем? О том, что я мошенница, мать-одиночка, любовницачеловека, занимающегося криминальной деятельностью?! Что я полюбила человека издругого мира и не знаю, как мне быть, что делать со своей любовью?!

– Тише, не ори ты, – испуганно оглянулась по сторонамСветка. – Я хотела как лучше. Душа за тебя болит. Стас – человекнепредсказуемый. Сама знаешь, в каком дерьме мы крутимся, в этом дерьме изменыне прощают.

Мы замолчали. Каждая из нас думала о своем.

– Так что, поедем в ночной клуб? – уже в который раз первойнарушила молчание Светка.

– Конечно, поедем.

Мы пошли в сторону Садового кольца, чтобы поймать такси.

– Свет, знаешь, а когда я была на Арбате в прошлый раз, замной кто-то следил, – сказала я.

– Кто?

– Не знаю. Какой-то мужчина.

– Ты уверена?

– Да. Я его видела. Он спрятался, но я все равно его видела.

– Не говори ерунды. Тебе показалось.

– Мне не показалось. За мной кто-то следил.

– Сама посуди, кому ты нужна!

– Не знаю.

– Может, Стас кого-то нанял?

– Стас не имел представления о том, где я нахожусь.

Дойдя до Садового, мы решили не тратить времени на поискитакси и зашли в первый попавшийся клуб. Глядя на развеселившуюся Светку, я тожепустилась в пляс. Я танцевала с остервенением, будто старалась вытряхнуть изсебя сомнение и страх. Я чувствовала, что во мне еще жива отважная, сильнаяличность, которая не боится жизни и сможет начать все заново. И если, не дайБог, моя дочь когда-нибудь узнает, чем занималась ее мать, я смогу объяснитьей, что толкнуло меня на это, и она обязательно меня поймет и простит. Яуверена, она вырастит хорошей девушкой и обязательно встретит очень хорошегоюношу. А самое главное – она никогда не повторит мою судьбу. А я… я обязательнозаживу новой жизнью и тогда обязательно приду к Александру. Я благодарна ему зато, что встреча с ним заставила меня пересмотреть всю свою жизнь. Сам того незная, этот человек вытащил меня из грязи. Я больше не хочу жить с пустымсердцем.

– Ты как? – вытерла пот со лба Светка.

– Я захотела жить! – громко крикнула я и раскинула руки. – Язахотела жить, любить и парить!

Мы вышли на свежий воздух.

– Ты так отчаянно танцевала, словно размахивала отбойныммолотком. Лер, скажи, а что такое любовь?

– Любовь… Ой, это даже не объяснишь словами. Это нужноощущать… Это дар… Это чувство, когда хочется все изменить… Стать лучше, чище,добрее…

Мы хотели перейти дорогу и, смеясь, взялись за руки. В концепереулка появилась машина, которая двигалась медленно, будто собираясьприпарковаться.

– Давай переждем, – тихо сказала я и оттащила Светку от краятротуара.

Мы смотрели на приближающийся свет фар.

– Вот черт, специально слепит, что ли? – недовольнопроворчала Светка и закрыла глаза ладонью. – Включил бы ближний свет, не в лесуедет. Может, он пьяный?!

Я почувствовала опасность и невольно сделала шаг назад.Светка автоматически последовала моему примеру и вдруг закричала – машина ехалапрямо на нас. Мы быстро метнулись в сторону, споткнулись и упали на асфальт.Машина облила нас грязью, затем развернулась и вновь двинулась на нас.Завизжали покрышки.

– Лерка, да нас, по-моему, давят! – заорала Светка исхватила меня за руку.

Мы пытались бежать, но ноги почему-то не слушались. Измашины раздался какой-то странный звук.

Щелчок повторился. Я почувствовала, что Светка теряетравновесие и падает на меня сверху.

– Света, держись! Пожалуйста, держись.

– Люди! Убивают! Люди! – донеслось с балкона напротив. –Люди!

Свет фар погас, и машина на огромной скорости исчезла изпереулка.

Светка еле слышно стонала. Я постаралась выбраться из-поднее и замахала руками стоявшей на балконе старушке.

– «Скорую»! Срочно вызовите «скорую»!

Светка лежала на холодном асфальте, скрючившись отраздирающей ее боли, и повторяла мне один и тот же вопрос:

– Лер, что это было?

Я встала на колени, зажала руками ее простреленную грудь изаговорила сквозь слезы:

– Я не знаю, я честное слово не знаю. Я очень тебя прошу, ятебя умоляю, не умирай. Пожалуйста, не умирай. Сейчас приедет «скорая».

– Девушка еще живая?! – донеслось откуда-то справа.

– Живая! У нее грудь прострелена! Я ладонями держу, чтобыкровь остановить! А она, зараза, как на зло течет быстро! Дайте кто-нибудьполотенце, что ли!

Не прошло и минуты, как рядом со мной оказалась пожилаяженщина с полотенцем в руках. Я положила его на рану.

– А эта машина опять не вернется? – с трудом прохрипелаСветка.