— Страшно, — честно созналась Брусника, впрочем не делая даже попытки отстраниться. Наоборот, потерлась щекой о его плечо и как-то удивительно умиротворенно вздохнула. — Знаешь, наверное, ты не просто похож на белого зверя, в тебе сидит его дух. Такое иногда случается, что человек рождается с духом не человека или не только человека, но какого-нибудь зверя. Редко, но случается. У нас в поселении есть старая шаманка, она внутри змея. Это видно с первого взгляда. Хладнокровная, очень спокойная и ядовитая. Остролист — очень хороший шаман. Наверное, он увидел это в тебе и испугался.

— Там, откуда я родом, нет белых зверей, — возразил Хаггар.

— А это не важно, — отмахнулась Руся. — Духи не знают расстояний. Ты же пришел в конце концов именно сюда, где они водятся. Не куда-то в другое место, а сюда. Значит, твой дух привел тебя к себе на родину, туда, где ему хорошо.

— Железная логика! — Мужчина опять засмеялся. — Почему нет, в самом деле?

— Ты мне не веришь, — укорила его шаманка.

— Извини, но в это и правда сложно поверить, — не стал лукавить маг. — Почему именно белый зверь, а не кто-то другой?

— А почему кто-то другой, если он так на тебя похож? — вопросом на вопрос ответила женщина.

— Ладно, уговорила, я в конце концов от этого все равно ничего не теряю и изменить ничего не могу, верно? — Маг вновь засмеялся и, оставляя пустой спор, предпочел спросить о другом: — А почему Остролист испугался, узнав это, а ты не боишься? Ну, или боишься, но при этом ничего не предпринимаешь?

— Не знаю, — пожав плечами, спокойно ответила шаманка. — Я… странная, мне всегда, сколько себя помню, с лесом и животными было спокойней и лучше, чем с людьми. Ты сильный, грозный, страшный, но это правильно, это твоя природа, ты таким родился. Глупо чураться человека из-за его природы, с которой он не может ничего поделать, и глупо заставлять его эту природу менять. Мне ты не сделал ничего плохого, и я верю, что не сделаешь. А еще мне почему-то очень хорошо с тобой рядом, — честно призналась Брусника. — Мне обычно тяжело находиться рядом с людьми долго, я устаю и ухожу в лес, а с тобой хорошо. Спокойно.

Они еще некоторое время молча сидели бок о бок, почти ни о чем не думая, а потом как-то разом, не сговариваясь, засобирались. Впереди лежал долгий путь, и еще неизвестно, что ждало в его конце.

Этот день прошел почти так же, как предыдущий. Хаггар опять попытался уловить какие-нибудь возмущения в магическом поле, но не преуспел, и это начало уже раздражать. Ладно, целительная магия и какая-то другая сугубо шаманская, но здесь же — явное пространственное искривление! Пусть процесс искажения отличается кардинально, пусть вложена совсем другая стихия и другие принципы, но ведь результат-то похожий! Но увы…

Брусника же долго не могла избавиться от пришедшей в голову мысли о родстве своего найденыша с крупным хищником, так часто вспоминавшимся в связи с черноволосым чужаком. Мысль эта казалась ей сейчас настолько очевидной и явной, что женщина не могла понять, как не додумалась до такого раньше?

А еще Русю терзали очень нехорошие подозрения относительно поступка Остролиста. Хоть она и старалась приписывать учителю благородные мотивы, нет-нет да и заползала какая-нибудь подлая мыслишка. Не испугался бы старый шаман духа сильного зверя, наоборот, одобрил бы появление такого в роду. Не стал бы просто так провоцировать Хара, один-единственный раз взглянув на него. Ведь это же глупо — кидаться камнями в незнакомого зверя, даже если он выглядит безопасным. А если, напротив, внушает опасение, то глупо вдвойне. А Остролист никогда не был глупцом.

Получается, что-то такое он знал, чего не знала Брусника. Это не то чтобы удивляло, на то он старший шаман, просто женщина никогда прежде не задумывалась, а чем именно старшие отличаются от всех прочих? Например, способность воздействовать на расстоянии стала для нее настоящим открытием, почти откровением, а что еще может уметь и знать старик? Может, те странные вопросы, которые Хаггар задавал в самом начале их знакомства — про непонятную катастрофу, страшное слово «война», прежние порядки и сущность пустошей, — стоило бы на самом деле адресовать старшим шаманам? То есть не просто стоило адресовать, а можно было бы получить на них вполне ясный ответ? Очень жалко, что он наотрез отказался разговаривать…

Или дело все-таки в сущности, которую почуял Остролист в пришельце? Он ведь ясно назвал Хаггара пасынком белого зверя, только звучало это в устах шамана как ругательство.

Брусника попыталась зайти с этой стороны и вспомнить, что конкретно слышала от старших шаманов об этом диком звере, но так и не сумела. Грозного умного хищника опасались и избегали, причем избегали даже в речи, стараясь лишний раз не упоминать. А истинного имени этого лесного жителя почти никто не знал, во всяком случае, из простых людей и шаманов. Или, может, вовсе не знал никто.

Потом Руся попыталась представить, что ждет их на пустоши и как Вишня там вообще оказалась, но фантазия быстро спасовала. И в конце концов, шаманка опять задремала, чему поспособствовало хмурое небо в прорехах листвы и начавший накрапывать мелкий дождик. Сейчас этот дождь совсем не тревожил и только убаюкивал: старый тяжелый плащ с многочисленными заплатками укрывал всадников от ветра и воды, а ровное тепло тела мужчины и его сильная рука, придерживающая за талию, позволяли полностью расслабиться, не боясь упасть.

Когда они сошли с тропы, пейзаж вновь кардинально изменился, но новое место стоянки показалось гораздо гостеприимнее, чем прежнее. Непролазную чащобу и светлый смешанный лес тайного прохода сменило укутанное полупрозрачным живописным лесом низкое плоскогорье, или, скорее, усыпанная мелкими холмами и скалистыми обломками равнина. Даже хмурое небо над головой не портило уютного вида небольшой полянки, укрытой от ветра крупными тяжелыми валунами. Над головой, игнорируя дурную погоду, вовсю скандалили птицы, в редкой лохматой траве то и дело кто-то шебаршил и порой пробегал мимо — жизнь буквально кишела, полностью игнорируя пришельцев. Здесь олень смотрелся уже вполне органично, но все равно поспешил раствориться в подлеске, стоило Хаггару снять с его спины сумки.

В качестве места для лагеря выбрали небольшую ровную прогалину, зажатую между камнями, покрытую пучками суховатой травы и присыпанную какой-то мягкой трухой вперемешку с прелыми листьями. Большим ее плюсом по сравнению с тысячами соседних оказался огромный валун, или, скорее, обломок скалы, который нависал над площадкой, создавая неглубокую укромную нишу; в ней при желании можно было бы без особого труда укрыться от непогоды. Проблем с валежником и растопкой для костра не возникло, а вот ручей оказался чуть в стороне. Оставив Бруснику разводить огонь из мелких сухих веточек, собранных на расстоянии пяти шагов вокруг будущего кострища, Хар с бурдюками наперевес двинулся к роднику. Поисковые чары позволили найти оный без указаний шаманки.

С удовольствием умывшись хрустальной ледяной водой, маг вернулся в лагерь с добычей очень быстро — и замер, едва выйдя из-за камня.

Брусника сидела на коленях у кострища и тихонько мурлыкала себе под нос какую-то простенькую мелодию или даже наговор, возясь с их будущим ужином. А слева на камне обнаружился незваный гость, тоже явно планирующий подзакусить, и крупа с лепешками интересовала его в последнюю очередь.