Церкви, то некоторые их епархии входили в состав митрополии Феодосиополя[557]; также Антиохийский Патриарх распространял свою каноническую власть и на две епархии (епархии Калмаха и Панаскерта) в северном Тайке[558]. Кроме того, существовала и обособленная митрополия армян-халкидонитов в Месопотамии[559]. Упоминание об этой митрополии оставил Никон Черногорец: «Митрополит их — в пределе и в стране Месопотамии, где они живут от прежних лет (…) Митрополит их поставляется Антиохийским патриархом, так как это престол всего Востока»[560]. По словам В.А. Арутюновой-Фиданян: «Увеличение в XI в. числа халкидонитских епархий в Сирии, Месопотамии, Каппадокии, Армении — непреложное свидетельство увеличения членов армяно-халкидонитской общины, так как по каноническим законам епископ может быть назначен только в многолюдный» город, а не в «малый» город или деревню»[561]. Это процветание армяно-халкидонитских епархий в XI в. также является важнейшим свидетельством успеха «византинизации», укрепления позиций византийского мира на Востоке.

Армяне-халкидониты играли в этих процессах далеко не последнюю роль, предоставив Ромейской державе ряд высших сановников, полководцев и наместников, в том числе правителей Иверии, дук и катепанов Антиохии, дук Эдессы. В.А. Арутюнова-Фиданян отмечает, что 7 из 15 дук и катепанов Эдессы, и 6 из 10 известных правителей византийской Иверии были армянами-халкидонитами[562]. Изучая историю восточных провинций Ромейской империи XI в., неминуемо сталкиваешься с целой плеядой представителей армяно-халкидонитских родов (таких как Апокапы, Вхкаци, Василаки), армяно-ивирской знати (Пакурианы) или византийских династий армянского происхождения (Далассины, Кекавмены). Среди наиболее ярких примеров: Катакалон Кекавмен — выдающийся полководец середины XI в., Никифор Василаки — участник битвы у Манцикерта, дука Диррахия и претендент на императорский престол, Григорий Пакуриан — последний византийский наместник Иверии, соратник императора Алексея I Комнина, севаст и великий доместик схол Запада, покровитель афонского монастыря Иверон и основатель армяно-ивирского монастыря Петрицони (Банковского монастыря), и, конечно же, такие фигуры, как Филарет Варажнуни и некоторые армянские правители, удерживавшие последние христианские форпосты на востоке на заре эпохи крестовых походов.

III. Период правления Филарета Варажнуни и сельджукские завоевания византийского Востока

Филарет Варажнуни — последний правитель византийской Сирии

Закат византийского господства в Сирии, Киликии, Анатолии и Закавказье наступил после великого сражения с сельджуками в битве у Манцикерта (1071 г.). Уже давно признано, что стремительная потеря практически всех азиатских провинций Византии, на протяжении последующих двадцати лет после Манцикерта, была вызвана не потерями ромеев во время похода против султана Альп-Арслана в 1071 г., но связана скорее с последующими междоусобными конфликтами, которые раздирали империю. С поражением и пленением императора Романа IV Диогена у Манцикерта, Ромейская держава увязла в череде гражданских войн и, как следствие, оказалась не в силах противостоять разрушительным набегам, а затем и перманентным завоеваниям тюрок-сельджуков[563]. Но и тогда земли северной Сирии и Киликии (в отличие от покоренных тюрками Анатолии и Армении) сумели дольше сохранять христианское правление, подпав под власть нескольких самопровозглашенных армянских князей, принадлежавших как к миафизитской Армянской Апостольской, так и к византийской, халкидонской Православной Церкви.

В 1072–1076 гг. сирийские, киликийские и месопотамские провинции империи были объединены под властью Филарета Варажнуни, армянина-халкидонита йодного из военачальников императора Романа IV Диогена. Анна Комнина оставляет следующее описание этого человека: «Прежний император Роман Диоген возвел в сан доместика некоего армянина по имени Филарет, который был человеком замечательного мужества и ума. Последний оказался свидетелем всего, что случилось с Диогеном, и узнал о его ослеплении. Питая необычайную любовь к Диогену, он не мог вынести этого, замыслил мятеж и захватил власть над Антиохией»[564]. Если дочь ромейского василевса говорит о Филарете как о человеке «замечательного мужества и ума», то армянский хронист Матфей Эдесский, напротив, оставляет крайне несдержанное, яростное обличение Филарета, именуя его «вождем нечестивцев и бесчестья», бесноватым и даже «первенцем Сатаны»[565]. В.А. Арутюнова-Фиданян объясняет подобное отношение эдесского хрониста традиционным для армян-миафизитов презрением к тем армянам, которые по собственному выбору переходили в лоно византийской, халкидонской Церкви, а не принадлежали к числу потомственных армян-халкидонитов, к которым миафизиты относились терпимее. Известно, что отец и мать Филарета принадлежали к миафизитской Армянской Апостольской Церкви, так что Филарет, очевидно, по собственному выбору стал халкидонитом[566].

Импровизированное государство, созданное Филаретом, одновременно представляло собой отделившуюся часть Ромейской державы и предтечу тех армянских и франкских государств, которые возникли на землях византийской Сирии и Киликии в XI–XII вв. Эту связь государства Филарета с Византией, Киликийской Арменией и сирийскими государствами франков уже в XII в. отмечал Михаил Сириец, по словам которого, Варажнуни «по происхождению был армянином, по образу действий — франком, а по еретическому вероисповеданию — греком»[567]. Собрав под своим началом разноплеменную армию, Филарет на протяжении почти пятнадцати лет (1072–1086 гг.) оспаривал власть над сирийскими землями у наступавших тюрок-сельджуков, опираясь на прежние центры византийского господства — Таре, Мамистру, Мараш, Мелитену и, позднее, на Антиохию и Эдессу.

Для Антиохии переход под власть Филарета Варажнуни имел особое значение. В течение первых лет, с момента разгрома Романа IV Диогена в гражданской войне (1072 г.) и вплоть до 1076 г., Антиохия оставалась вне пределов государства Филарета. В то время как Филарету были покорны все византийские города Леванта (от киликийского Тарса до анатолийской Мелитены), Антиохия и окружавшие ее сирийские земли (с Латакией и гаванью Св. Симеона) оставались в прямом подчинении василевсу. Эта антиохийская приверженность Константинополю косвенно подтверждает то, что после столетия ромейского правления Антиохия действительно была вновь превращена в византийский город, с преобладанием греческого и мелькитского населения, поддерживавшего тесные связи со столицей империи. Однако император Михаил VII Дука, сталкиваясь с продвижением тюрок-сельджуков и с масштабными восстаниями имперских военачальников и наемников, не мог оказать достаточной поддержки Антиохии, которая также страдала от набегов тюркских кочевников. В.Н. Степаненко справедливо полагает, что «единственный выход из создавшегося положения население Антиохии видело в передаче города Филарету»[568]. В 1074 г., после смерти ромейского дуки Иосифа Тарханиота, впервые встал вопрос о сдаче города Филарету, однако тогда Антиохия осталась под властью энергично сопротивлявшейся подобным настроениям имперской партии, которую временно возглавил сын покойного дуки — Катакалон Тарханиот.

Вскоре в Антиохию прибыл новый дука — Исаак Комнин, при котором противостояние между имперской партией и сторонниками Филарета разгорелось с новой силой[569]. Причем во главе сторонников Филарета встал (как считал и сам Исаак Комнин, и придворные круги Константинополя), православный Патриарх Антиохии Эмилиан[570]. Исаак весьма вероломным образом добился выдворения Патриарха Эмилиана из Антиохии, отправив первосвятителя в Константинополь[571].