поддержала меня та, взглядом пообещав потом разобраться. — Получится сложный персонаж с непростой судьбой. Который, прям как вы, любит своё дело, защищать людей от преступников, но вынужден прислуживать буржуям. А сам при этом сочувствует обычным рабочим, которые просто борются за свои права.

— Ну только если так, — вроде как недовольно протянул подполковник, но я видел по загоревшимся глазам, что он наш с потрохами. — Так сколько вам человек надо и когда?

— Послезавтра, чем больше, тем лучше. — тут же бодро отрапортовал я, но понимая, что меру надо знать, поправился, — Человек восемь хотя бы. Лучше десять.

Понятное дело, что я даже не рассчитывал на такое количество, но с чего-то же надо было начинать торговаться. В итоге мы сошлись на четверых бойцах, чего нам, в принципе, было достаточно. В привлечении остальной массовки проблем не было вообще, даже если не дёргать пионеров из Артека. Пять минут на улице и к нам начали стекаться все дети Гузуфа, включая отдыхающих, а их тут было больше, чем местных жителей. Ведь мало того, что появилась возможность сняться в кино так мы ещё и платили. Значками! А чего нет, ведь из моего запаса даже половина ещё не ушла. Особо ушлым я тайком показал те самые подсунутые барыгами значки эротического содержания чем привёл пацанов в полный восторг и купил их с потрохами.

Полина на мои действия смотрела осуждающе, но не лезла. Мы с ней на удивление сработались последнее время. Настолько, что она уже перестала считать меня своим подопечным, а относилась как к равному. Даже Русика шугала, если он пытался меня строить. Справедливости ради, я своими неожиданными привилегиями не злоупотреблял, понимая, что не время и не место. КГБ всё так же рыло носом землю, ища обидчика Бапото, правда ничего дельного так и не нашли. От чего Никольский становился с каждым днём всё грустнее и грустнее. Но как бы мне не жаль было, неплохого в целом мужика, помочь я ему ничем не мог. Так что занимался тем, что мог сделать, а именно съёмками фильма.

Вот как раз сейчас мы обговаривали съёмки эпизодов начала фильма, с массовой стычкой полиции и рабочих, финальной, с бегством Ромки с Юлькой в СССР, ну и так по мелочи, типа нескольких кадров во время стычки Тибальта с Меркуцио и всё такое. В принципе можно было бы обойтись и своими силами, но у нас не было ни времени, ни возможностей. В идеале всё нужно было сделать за один дубль, снимая с двух точек, а потом уже нарезать так как нам надо. Но для этого нужно было всё как следует подготовить.

Честно говоря, я уже десять раз пожалел, что вкинул идею про фильм. Когда-то мы снимали рекламные ролики для моей компании, и я считал, что в целом немного разбираюсь, но оказалось, что в создании кино столько невидных постороннему нюансов, что волосы дыбом вставали. Но и бросить всё уже рука не поднималась, ребята пахали как проклятые, с неподдельным энтузиазмом, так что сказать, мол извините, я передумал, означало предать всех скопом и каждого из них лично. А я своих никогда не бросал.

— Фух, выбрались! — утёрла пот Полина, без сил падая на скамейку. — Семён, ответственно заявляю — ты сумасшедший! Чтобы я ещё хоть раз повелась на твои аферы⁈ Это где видано, чтобы прийти в отделение милиции и предложить сыграть жандармов?!!

— Ну так прокатило же, — я плюхнулся рядом. — зато теперь у нас будут и добровольные актёры, и яркие типажи. Что ещё нужно, чтобы снять хороший фильм?

— Если я сейчас начну перечислять, то к завтрашнему вечеру не закончу. — выдохнула вожатая. — Могли же просто поставить номер. Марк бы на саксофоне сыграл. Девочки станцевали бы что-нибудь и всё. Так нет же, нашёлся самый умный, который заявил, а давайте снимем кино!

— Зато ребята как рады, — я задумчиво улыбнулся. — Это же воспоминаний на всю жизнь!

— Это тоже да, — притихла девушка. — я уже сколько лет вожатой работаю, но никогда не видела такого единения. Ребята прям горят идеей. Каждому дело нашлось. Спасибо тебе за это.

— Да брось, ты же знаешь, что я это для себя делал, — отмахнулся я. — Не надо приписывать мне излишний альтруизм.

— Вот не понимаю я, зачем ты пытаешься показать себя эгоистичной сволочью, когда ты совсем не такой. — всплеснула руками Полина. — Наоборот, ты всегда всем помогаешь. Что бы не спроси — ты первый готов подставить плечо. Так почему? Зачем?

— Потому что сволочью жить легче, — я тяжело вздохнул, вспоминая прошлое и то, как мне пришлось выцарапывать место под солнцем. Друзей, которые кинули при первой возможности. Партнёров, вдруг решавших, что мой бизнес должен стать их. Подчинённых, которым вроде создал все условия, а они почему-то слили данные о проектах конкурентам. Причём за совершенно смешные деньги. — А может я просто устал. Надо сходить с Надиной погулять после отбоя. Проветрить голову. А то уже который день девчонку бортую. Нехорошо это.

— Семён! — нахмурилась вожатая, но потом махнула рукой. — Ну тебя. Ты же всё равно будешь делать что хочешь. Что толку тебе объяснять снова и снова. Ты как баран, увидел новые ворота и вперёд! И плевать что можешь всю жизнь испортить и себе и этой девочке!

— Нет уж, позвольте вам не позволить! — мне было весело смотреть на гнев вожатой. — Во-первых, она сама меня позвала гулять. Во-вторых, если бы я был как баран, то пошёл бы в первый же день, а не динамил уже неделю почти, потому что вечно занят и сплю по четыре часа в сутки. А в-третьих, есть у меня подозрение, что Надина сама кому хочешь что хочешь сломает. Уж слишком уж поведение у неё… опытное скажем так. Вот скажи, чтобы ты делала, если бы тебя парень неделю игнорировал.

— Не знаю, — пожала плечами Полина. — Поговорила бы с ним. Наверное.

— Или послала бы в пешее эротическое, так? — я подмигнул вожатой. — Ой, только не говори, что нет.

— Ну ладно, ладно, — та подняла руки, сдаваясь. — Да, послала бы! Зачем мне парень, который не хочет со мной гулять.

— Вот! — я наставительно поднял палец. — А Надина огорчается, дует губки, но продолжает меня звать гулять, когда я смогу. Типа она всё понимает и так далее. Но ты не напрягайся, отдохни лучше, завтра сходим. Идеальная женщина, скажи?

— Или ей от тебя что-то надо, — озвучила мои мысли Полина. — Только что? Были бы вы постарше, я могла бы несколько вариантов накидать, но сейчас, в вашем возрасте даже не представляю. И тем больше тебе надо от неё подальше держаться.

— Поль, ну чего ты в самом деле? — мне даже обидно стало. — Пройдёмся по набережной, воздухом подышим. Кажется, я уже доказал, что в голову мне ни жёлтая, ни белая жидкость не бьёт. Хоть с последней проблемы да. Дома то привык что всегда есть с кем баки стравливать, а тут…

— Семён! — возмущённо топнула ногой девушка. — Я мало того, что старше тебя, так ещё вожатая! А ты такие вещи говоришь! Как не стыдно!

— Ну если ты так хочешь, могу из себя тупого малолетку изобразить, — я равнодушно пожал плечами. — К чему этот цирк? Кажется, я уже доказал, что несмотря на возраст являюсь вполне себе сформировавшейся взрослой личностью.

— Даже если так, то не стоит говорить о таких вещах, тем более с девушкой! — осадила меня вожатая. — Это просто неприлично, неэтично и некультурно! Ты ведь комсомолец!

— А как по мне вот эти вот отсылки к комсомолу и партии попахивают ханжеством, — скривился я. — И приносят вреда гораздо больше, чем разговоры о сексе, хотя бы потому, что создают совершенно ложное представление о коммунистах, как о людях, которые не пьют, не трахаются и даже не гадят. Эдакие, мля, херувимы, порхающие с облака на облако, но не с арфой, а с кувалдой и серпом. А по факту всё далеко не так радужно, скорее даже совсем наоборот. И бухают, и девок щупают, только в путь.

— Именно поэтому мы должны с этим бороться, а не потакать такому поведению. — зло обожгла меня взглядом Полина. — Воспитывать нового человека! Настоящего коммуниста, человека труда! Который не будет разлагаться морально…

— Да брось, обязательно будет, — отмахнулся я. — потому что такова природа человека.

— И что ты предлагаешь? — уже откровенно бесилась вожатая. — Давайте все будем пить и сношаться⁈ Так ты хочешь⁈

— Я? — я от удивления даже глаза выпучил, показывая на себя пальцем. — Я такого никогда не говорил. Кстати, насчёт