– В самом деле? Это кто же? Ах, да, видимо, вы имеете в виду барона Лаймона, – хмыкнул лорд Кэмерон. – Простите, я его не учел. Таких, как он, довольно трудно рассматривать всерьез.

– «Таких» – это каких? – едко осведомилась я. – Порядочных? Честных? Надежных?

– Скорее, кроликов, – поправил Эстли.

Я опешила.

– Знаете, граф, ход ваших мыслей довольно трудно бывает проследить.

– Знаете, многие девушки охотно заводят себе кроликов, – стал пояснять граф. – Мягких, пушистых, ласковых, теплых. Они совершенно безотказны и никогда не кусаются. Не выпускают когти и не имеют собственного мнения. Их очень приятно брать на руки, тискать и кормить морковкой. Знаете, в чем беда? Кролики очень быстро наскучивают своим хозяйкам. Девушки начинают искать себе новые игрушки и хорошо, если не забывают регулярно кормить своих домашних животных. Иначе последним совсем уж не позавидуешь.

– Очень тонкая метафора. – Мой голос источал яд: слова Эстли отчего-то сильно задели за живое. – Но Дэйвид не кролик, а я не любительница кого-то потискать.

– Неужели вам действительно до сих пор не надоел этот мальчишка? – Мой собеседник как-то недобро прищурился. – Может, мне устроить так, чтобы его перестали пускать во дворец?

– Это еще зачем? – опешила я. – Вам-то какое дело? Вот что вы за человек такой, а? Вам как будто доставляет удовольствие всем вокруг пакостить!

– Ну, во-первых, по пакостям вы, положим, тоже неплохая мастерица, – не остался в долгу Эстли. – А во-вторых, не пытайтесь меня обмануть. На мой поцелуй вы отвечали вполне охотно. Стало быть, какую-то симпатию вы ко мне все же испытываете.

– Моя симпатия, – откликнулась я, чеканя слова, – называется «три бокала красного рестонского». Еще пара бокалов – и я бы воспылала симпатией даже к этому каменному изваянию.

Я небрежно указала рукой на одну из украшавших зал статуй.

– Но не к маркизу, – проницательно отметил граф, чем заслужил крайне неодобрительный взгляд с моей стороны.

– Для симпатии к маркизу понадобилось бы больше, – призналась я. – Скажем… – Я начала мысленно прикидывать, насколько сильно пришлось бы для этого напиться, но быстро махнула рукой. – Нет, герцогский винный погреб опустел бы раньше, – призналась я, чем вызвала звонкий хохот Эстли. – Тише вы! – скривилась я, видя, как в нашу сторону стали оборачиваться.

– Зачем вы вообще стали пить? – осведомился граф, отсмеявшись. – Раз сами признаетесь, что цели воспылать к Дориону нежными чувствами не преследовали.

Я закатила глаза. Что здесь непонятного?!

– А как, по-вашему, я могла споить его, не перебрав за компанию? – ответила я вопросом на вопрос.

К моему удивлению, такой ответ не привел ни к новому взрыву хохота, ни к чтению морали.

– В следующий раз оставьте рестонское своему собутыльнику, а сами пейте «Верскую лозу», – посоветовал Эстли.

– Почему? – удивилась я. – Какая разница, что пить? «Лоза» даже чуть крепче.

– Крепче, – подтвердил граф. – Но у нее есть одна особенность. Она пьянит, но не сразу, а с некоторым опозданием. Поэтому у вас появляются шансы получить от своего собеседника все, что требуется, прежде чем вы сами утратите способность мыслить и действовать адекватно.

Вот как? Никогда не задумывалась о таком свойстве «Лозы».

– Спасибо за совет. Вот только почему вы мне все это рассказываете? – подозрительно спросила я.

Эстли, похоже, такая подозрительность позабавила.

– Кто знает? – загадочно произнес он. – Возможно, я рассчитываю на то, что в обозримом будущем мы будем продуктивно сотрудничать. Но можете думать, что это был с моей стороны приступ благородства и великодушия. Так сказать, припадок.

Я молчала. Обе версии пробуждали во мне приступ моей собственной болезни – скептицизма.

– Кстати, леди Инесса, – сменил тему Эстли, видя, что я не собираюсь отвечать, – не хотите ли выпить?

Я посмотрела на него исподлобья и опасливо уточнила:

– «Лозу»? Или рестонское?

Эстли от души рассмеялся.

– Ну, конечно же, рестонское, – подмигнул он.

Ответ прозвучал донельзя двусмысленно.

– Я еще не настолько пьяна, чтобы пить вместе с вами, – буркнула я.

Это заявление рассмешило его еще сильнее.

– Что ж, в таком случае я удаляюсь, пока вы не надумали разбить о мою голову это каменное изваяние. – Он кивнул на статую, которую я пообещала возлюбить после пары бокалов.

– Не волнуйтесь, не надумаю. Статую пожалею, – съязвила я.

Он галантно поцеловал мне руку, будто не заметив последнего высказывания.

– Постарайтесь не натворить глупостей в мое отсутствие.

И ушел прежде, чем я успела ответить на это замечание очередной колкостью.

Ничто не раскрывает характер человека так, как подготовка к самоубийству.

Михал Вивег

– Так вот, ты, Несси, облачишься в свадебное платье леди Мирейи. На голову наденешь парик, как во время наших выездов. На лицо – фату. И пойдешь к алтарю вместо нее.

В окно заглядывало утреннее солнышко, лишь изредка позевывая за облаками. Пока личная парикмахерша Мирейи работала над ее прической, Лоретта, одна из фрейлин, развлекала присутствующих собственным планом по срыву бракосочетания с маркизом. Мы слушали с немалым интересом. Во всяком случае, все дела были приостановлены, лишь парикмахерша, видимо, за время своей практики наслушавшаяся всякого, продолжала методично завивать прядь за прядью.

– И что же дальше? – полюбопытствовала я.

Мне это было наиболее интересно, поскольку, сами понимаете, ко мне такой план имел самое непосредственное отношение.

– А дальше начинается церемония, и тут ты скидываешь фату, – победоносно завершила Лоретта. – И Дорион поймет, что его обманули.

Наступила напряженная тишина, лишь шуршали да позвякивали инструменты в руках у парикмахерши.

– И что? – не побоялась оказаться неоригинальной Илона.

– Ну как? – изумилась Лоретта. – Свадьба сорвется!

– Сорвется, – согласилась Илона. – А кто помешает герцогу назначить новую свадьбу на следующий день, только на сей раз как следует проверить личность невесты?

Лоретта задумалась. Возможность такого поворота событий она не учла.

– Ладно, – решила скорректировать изначальный план она, – в таком случае Несси откроет лицо не в начале церемонии, а в конце!

Теперь она буквально-таки лучилась от гордости.

– В конце? – задумчиво переспросила Илона.

– Ага!