Эльфы молча и с недовольством переглядывались, явно решая, кто будет продолжать рассказ. Я тем временем сделала последний глоток вина, осознав, что за разговорами даже не заметила, как мой бокал опустел.

— Не догнали, — раздосадован но ответил капитан.

— Влюбленным помогали сами боги, — уверенно заявила Йена.

— Может, и боги, — резковато отозвался Эльлинир. — Кто же кроме них смог надоумить этого пустоголового гнома захватить с собой друзей с необходимыми материалами для постройки механического двигателя!

— А вы не допускаете возможности, что этот гном не пустоголовый, а просто влюбленный? И он очень хотел воссоединиться со своей возлюбленной! — злорадно заметила я.

— Да, судя по вашему рассказу, Нирин очень даже умен, — поддержала меня Лиссандра.

Эльлинир недобро глянул на нас с кузиной, но ничего не сказал, зато Маркуис не менее ядовито ответил:

— Ну да, ну да… У него даже хватило мозгов установить двигатель на похищенный корабль и тем самым, добавив ходу, уйти от погони.

— Эльфы смирились? — задала вопрос тетя Ратея.

— Смирились, — сухо кивнул Эльлинир.

— Но уже после того, как были проведены переговоры и было заключено соглашение на поставку механических двигателей с их дальнейшим обслуживанием, — пояснил капитан.

— Впрочем, и гномы остались довольны, — добавил Маркуис. — Нирину досталась Аллуниэль, а правителю перепала немалая доля в оговоренном деле.

Мы задумались, а Эзагрус подвел итог:

— Вот такая история. Теперь вы понимаете, почему и эльфы, и гномы не желают ее огласки?

Я кивнула. Эльфы боятся бесчестья, а гномы скрывают сумму, выплачиваемую им по соглашению.

В этот момент в каюту внесли торт и травяные напитки к нему, разлитые по трем разным чайникам.

— Этот торт, — пояснил капитан, — испечен в вашу честь, террины. А к нему на выбор три разных напитка: первый — известный вам взвар из листьев сморры с шиповником, второй — горячий эльфийский напиток из ягод и цветов аримэ, а в третьем находится редкий напиток кафей.

Мы с кузинами переглянулись — про кафей мы только слышали. Этот напиток готовили из зерен растения каф, которое произрастало у юго-восточных соседей Норуссии — темнокожих жителей страны Зилии. Эти зерна не пользовались популярностью в провинции, зато в Славенграде кафей подавали каждое утро к завтраку.

— Кафей? — переспросила тетушка. — Помню, по молодости часто его употребляла, чтобы долго оставаться бодрой, когда требовалось сторожить ночью.

— Все так, — кивнул Маркуис. — Данный напиток обладает бодрящими свойствами.

— Именно поэтому я думаю, что девочкам не нужно пробовать кафей за ужином, — сурово сказала тетя. — Сегодня им нужно хорошо выспаться, чтобы завтра на ясную голову продолжить подготовку к экзаменам.

— Как скажете, почтеннейшая госпожа Ратея, — согласился капитан.

Мы с сестрами попросили наполнить наши чашки настоем аримэ. Я не особо любила этот напиток, но давно уже не пила его, поэтому решила вспомнить забытый вкус.

Напиток оказался приятным, в меру горячим, в меру кисловатым, слегка терпким на вкус. Торт тоже был восхитительным.

— Вы нас балуете, господа, — отметила тетушка Ратея, отправляя в рот очередную ложку с кусочком этого кулинарного шедевра.

— Мы рады вам угодить, — подольстился Эльлинир и обворожительно улыбнулся, а я решила в очередной раз испортить ему настроение:

— Теперь понятно, почему о такой романтической истории не поют менестрели. Эльфы боятся, что, узнав про это, их невесты начнут толпами сбегать от женихов к тем же гномам, например!

Эльлинир, повернувшийся в мою сторону, смог бы заморозить своим взглядом и вулкан.

— Барышня, — и от его слов веяло зимней стужей, — я в очередной раз за сегодняшний вечер повторяю вам, что от жениха-эльфа не так просто сбежать, а от меня так и вовсе невозможно!

— А у Этель получилось? — ядовито заметила Лисса.

Мы с рыжей переглянулись и улыбнулись друг другу.

Ложка тети с угрожающим стуком опустилась на блюдце, но ничего сказать она не успела, эльф ее опередил.

— Смею напомнить, барышни, что это я отказался жениться на вашей кузине, — все так же холодно выговорил он.

— Сударыня, — обратился ко мне Маркуис, — вы находите, что гномы симпатичнее эльфов?

Я заморгала, а тетушка наконец промолвила:

— Спасибо вам за приятный ужин, господа, и за компанию мы вас благодарим. Но время позднее, и нам с девочками пора бы отправиться спать.

Она встала и поклонилась. Мы с кузинами поспешно поднялись и присели в реверансе. Капитан и его помощник тоже встали из-за стола и чуть поклонились. Эльлинир продолжал сидеть и сверлить меня взглядом. Я невольно поежилась. Наконец он кивнул и изрек:

— Звездной ночи, сударыни!

Мы спешно покинули трапезную и почти бегом удалились в предоставленную каюту. Тетушка закрыла за нами дверь и, укоризненно взглянув на меня, высказала:

— Вот последнее твое изречение, Нилия, явно было лишним, а ты, Лисса, еще и поддержала сию глупость!

Я пожала плечами, а рыжая ответила:

— Что такого особенного мы наговорили?

— Да много чего! Это было уже прямым оскорблением!

— А ему можно было унижать Этель прилюдно? — обиженно осведомилась я.

— Ох, девочки! Да это же совсем другое! Неужели не понимаете? Ты, Нилия, уже неоднократно привлекала к себе внимание Эльлинира своим презрительным отношением к нему, — заявила тетя.

— Она очень хочет стать женой Эльлинира! Вот и старается! — зло сообщила Йена.

Мы втроем воззрились на нее в немом изумлении.

— Да я наоборот… — начала я, но Лисса меня перебила:

— Йена, что это с тобой случилось? Ты слишком много вина за ужином выпила?

— Ничего со мной не случилось! — все так же зло буркнула Йена и скрылась в ванной, хлопнув дверью.

Тетушка проводила ее внимательным взглядом, а мы с Лиссандрой недоуменно переглянулись.

Через пару лирн Йена вышла к нам с повинной.

— Извините меня все, особенно ты, Нилия, я и вправду что-то не то говорю, — виновато произнесла она.

— Поговорите, — велела тетя и ушла в ванную, оставив нас одних.

— Хорошо, что с нами тетушка Ратея, — заметила рыжая.

— Ага! Другие бы не давали нам столько свободы и своеволия, — кивнула я и, обняв Йену, продолжила: — Я не сержусь, но объясни нам, что с тобой происходит, дорогая сестра.

Кузина обняла меня и поведала:

— Волнуюсь и переживаю…