Калинин покачал головой, отвлекаясь на маневр на дороге.

— Третьего вашего посадили из-за него, и…

— Это тебе Лерка наплела?! Господи, какие вы, бабы, дуры! Сами придумываете всякую хрень, раздуваете из мухи слона, потом обижаетесь и проблемы создаете!

Лера в свое время кучу небылиц нафантазировала про его службу, сама же потом испугалась, предпочла развод. А вот Аня сейчас, вынужден был признать Калинин, недалека от истины. И не дура она совсем, это он, скорее, дурак. Позволил ситуации зайти слишком далеко, сделал ее болезненно-личной.

Переадресацию на телефон Ани он установил еще в день первой поездки к следователю. Все ее входящие звонки, после нескольких секунд неответа, автоматически переводились на его номер. Хотя в тот момент Дима всерьез не думал, что Аня станет встречаться с кем-то без его ведома, ведь она тогда и шагу без него ступить боялась, однако обещание, данное Воронову, о тотальном контроле нужно было держать. Для того чтобы проверить исходящие звонки, он ежедневно незаметно запрашивал с ее телефона детализацию, которая приходила ему на почту. Если в распечатке обнаруживались потраченные за день минуты, просил у ребят из спецотдела биллинг, но все звонки были либо от него к ней, либо наоборот.

Лишь после больницы Калинин потерял бдительность. Первую неделю он провел дома, рядом с Аней, и видел, что ей пока явно не до чего. Она все время спала, выглядела вялой и, кажется, никакого интереса к расследованию не проявляла. Изменения в ее поведении он заметил не сразу. Сначала нутром почуял, что все стало иначе. Она больше не смотрела на него преданным взглядом, улыбалась натянуто, шарахалась от его прикосновений. Он мог бы все списать на обиду за тот вечер, когда секс у них получился не совсем обоюдный, вот только в больнице и после нее она вела себя как раньше, а потом словно подменили ее.

Теперь, в свете последних событий, он мог поклясться, что изменилось все в тот день, когда приезжал Воронов. Сообщив в смс, что разговор серьезный, не терпящий отлагательств, Саша остановился зачем-то прямо напротив подъезда, да еще из машины вышел при его появлении, на эмоциях проигнорировав просьбу Димы «не отсвечивать». Понадеялся на слова, что Аня спит. Хоть и мелькнул Саня всего на несколько секунд перед окнами, она увидела его, узнала. Быстро сопоставила все, что к чему.

Разговор и впрямь оказался серьезнее некуда. Показания Ани и составленный ею фоторобот в ночь убийства дали свои плоды в виде служебного расследования в отношении Воронова и, как следствие, отстранение его от работы.

На следующее утро Аня неожиданно согласилась остаться дома в одиночестве и отпустить его наконец на работу. Ему бы тогда насторожиться ее внезапной смене настроения, но работы, действительно, было невпроворот, да и по поводу расследования о нападении на нее необходимо было разузнать все. Закрутили-завертели его дела, и каким же глубоким потрясением для него оказалась череда звонков, неожиданно поступивших с ее телефона сегодня.

Сначала Лера! Первой мыслью было — какого х…?! Но не успел он прийти в себя, как тут же последовали целых два звонка от следака из Химок. Вот тут он уже подскочил с рабочего места, как ужаленный, сам начал названивать ей, но все звонки так же оставались без ответа. Пронеслась даже леденящая мысль, что с ней что-то случилось. Пробив сигнал ее телефона по биллингу, Калинин окончательно перестал что-то понимать. Аня находилась возле работы его бывшей жены! У него даже предположений не было, что она могла там делать. Торопясь изо всех сил, летел он туда и все никак не мог связать между собой ее общение с Лерой и звонки следака. Все стало ясно, когда он увидел в ее сумке фотографию, а на ней — их троих.

— Останови машину! — потребовала вдруг Аня и, схватившись за руль, попыталась крутануть его в сторону. — Сейчас же!

— Никогда так не делай! — рявкнул Калинин, откидывая ее руку, моментально возвращаясь мыслями в настоящее.

— Куда мы едем?! Куда ты меня везешь?!

Он и сам не знал, куда они неслись. В тихое, спокойное место, где они смогут поговорить?

— Куда ты собиралась идти после разговора с Лерой?

Вместо ответа Аня отвернулась к окну и, помолчав, тихо спросила:

— Скажи, тебе, правда, все равно, что он чуть меня не убил?

Столько горечи в ее словах Калинин не слышал даже тогда, когда она оплакивала отца и брата.

— Он тебя спас.

— Да, конечно, — все также горько усмехнулась она.

— Послушай, это правда. Если бы не он, ты истекла бы кровью и умерла, а он тебе жизнь спас, — видя, что Аня по-прежнему ему не верит, добавил: — Ну подумай сама, он вызвал скорую, дождался ее, передал тебя им с рук на руки и еще оставил свои данные, настоящие данные.

— Кто же тогда меня ударил?

— Следствие идет, изучаются записи с камер…

— А мой отец?

— Что твой отец?

— Он его убил, я видела.

Калинин вздохнул,

— Ты уверена, что это он? Аня, ты могла увидеть его где-нибудь еще, в другом месте, по телевизору, а потом, будучи в шоке, просто перепутать.

— Я не смотрю телевизор.

— Ну не телевизор, в интернете где-нибудь…

— Он убил моего отца, я знаю это, — подвела итог разговору Аня, давая понять, что ее больше не проведешь. Любовь уже не ослепляла. — А ты его защищаешь, потому что ты тоже был там.

— Да с чего ты это взяла?!

Пальцы Калинина невольно впились в оплетку руля, педаль газа глубже ушла в пол.

— Это ты вошел в ванную, где я пряталась. Не убил, просто потому что узнал. Ты такой же убийца, как и он, — обдав его холодным взглядом, Аня отвернулась к окну, принялась равнодушно изучать проносившийся мимо пейзаж.

Он не нашел, что возразить. Соврать ей, что вообще не при делах, не смог. Все-таки, он был там, а значит, соучастник. Любому другому не моргнув глазом наврал бы с три короба, а ей не смог.

— Этот человек — бандит, — неубедительно принялся зачем-то оправдываться Калинин, но Аня его оборвала:

— Кто ты такой чтобы решать, жить им или нет?!  — ее равнодушие оказалось показным. Обращенное к нему лицо пошло пятнами. — Ты не вправе решать их судьбу! Чем вы тогда отличаетесь от бандитов?!

Выдерживать ее гневный взгляд было нелегко, поэтому майор, сделав вид, что поглощен дорогой, невидяще уставился на лобовое стекло. Смотрел и не видел. Даже район не узнавал.

— Мой отец не был бандитом, а вы его убили! — голос Ани, дрожа, взвился до небывалых высот, виной пронзая черепную коробку.

Калинин болезненно поморщился. Обличительную речь Ани необходимо было сворачивать. Понимание ее правоты сводило с ума. 

— Ты можешь помолчать?! — сквозь зубы процедил он, сворачивая на посыпанную щебнем дорогу. Они въехали в промышленную зону на окраине их района, где густые заросли лесополосы постепенно отвоевывали пространство у города. Часть заброшенных гаражей уже сдалась под властью бурной растительности.