— И как оно там?

— Что, со здешней сравнить хочешь? — Полковник усмехнулся и немного погодя ответил: — Там, брат ты мой, сначала голым пузом по снегу, потом на пулемет грудью, а если дойдешь, так до белофинна, туды его в качель, еще метр бетона пополам с броней…

— Ясно… — Усенко запнулся, но после короткой паузы все же спросил: — Значит, пехота наша кровью умылась?

— Там все умылись…

— Я слышал еще, там техника…

— А вот про технику не надо. Я сам новый танк «СМК» видел. Подошел через надолбы к доту, как врезал, так от финнов только ошметки полетели, понял?

— Понял! — Усенко радостно улыбнулся.

Полковник кончил возиться с пакетом, и теперь на столе было невиданное для этого дома изобилие. Капитан восхищенно цокнул языком и отправился на кухню, где у него была припасена пара бутылок водки. Когда Усенко вернулся к столу, гость с интересом изучавший диковинный радиоприемник, посмотрел на хозяина.

— Ну, аппарат… Откуда он у тебя, капитан?

— Хозяйский… — Усенко разложил на столе вилки и нож. — Домоуправ у меня поставил, на сохранение.

— Можно включить?

— Конечно…

Пока Усенко включал и настраивал приемник, полковник, ловко выбивши пробку из бутылки «Московской», налил два полных стакана.

— Ну, капитан, для начала, по русскому обычаю, до дна. Финская война кончилась, так что, с победой нас!

Они чокнулись, выпили и дружно навалились на закуску. В этот момент, как по заказу, из приемника донеслось танго, и полковник повернул голову.

— Что это они играют?

— Айн таг фюр ди либе, — безошибочно определил Усенко и перевел: — Один день для любви.

— Понимаешь, капитан?

— Немного. Стараюсь учить, для пользы службы.

— И правильно! Думаю, пригодится… Немцы верно поют, очередная передышка заканчивается, а Франция с Англией — это тебе, брат, не фунт изюму…

Они снова выпили, и неожиданно полковник спросил:

— У тебя, как я понял, из рук польский контрразведчик ушел?

— Было, — Усенко насторожился. — Ловкий черт, двух конвоиров с ног сбил…

— Да ты не напрягайся… — Полковник ободряюще посмотрел на капитана. — Ну и что дальше? Он тут вроде как с женой жил, или нет?

— Вроде…

Полковник понял состояние капитана и дружески положил руку ему на плечо.

— Я тебе сказал, не напрягайся! У меня, понимаешь, по этому поводу мыслишка имеется, так ты уж, будь другом, просвети малость, а то бумага — она бумага и есть… Что ты сам думаешь-то, а?

— Вы, товарищ полковник, — преодолевая себя, начал Усенко, — как я понимаю, сводку по этому делу прочли внимательно?

— Само собой, иначе б и разговора не было.

— Так вот… Мы эту Яновскую, жену его, задерживать не стали. Молодая, красивая, вдруг этот майор к ней вернется?

— Правильно… — полковник согласно кивнул.

— Хотя я, признаться честно, до Голобовской закавыки думал, что майор сразу за Буг смылся. Потому и слежки толковой не было…

— Да не оправдывайся ты! Об этой закавыке давай подробнее…

— Яновская эта, значит, в Голобов укатила, и все вроде тихо. А тут на тебе! На лесном кордоне три трупа и схрон в погребе оборудован. Мы сразу всполошились. Кто да что опознали быстро. И что интересно, один убитый — сосед Яновской, причем недавний, улавливаете?

— Ну-ну? И что? — оживился полковник.

— Что? К Яновской с вопросом, а она нам в лоб: чего вы, мол, от меня хотите, если сами мужа и арестовали? Он в дом войти не успел, а его кто-то хвать — здрасте, вы арестованы!

— Под НКВД сработали… — выругался полковник.

— Именно! И я убежден, там на хуторе этот майор был.

— И у меня мысль такая, капитан, и у меня… Ох, не зря эта каша вокруг майора, не зря… Как думаешь, капитан?

— А что тут думать? Схватим и спросим.

— Нет, не то… Надо, чтобы он сам пришел. Тогда и разговор будет…

— Как это — сам? — изумился Усенко.

— А так. Деваться этому майору некуда. Думаю, раз он за Буг не удрал, то к жене все равно вернется. А мы ему крючочек с наживочкой…

— Какой наживочкой?

— А простенькой… Майор, я так думаю, тоже жить хочет… — Полковник немного подумал. — Вот и пошлешь человека к Яновской, так мол и так, во всем разобрались, никто вашего мужа арестовывать не будет, наоборот, мы вас защитить готовы. Так что как он даст знать о себе, вы нам позвоните, и мы сей момент все уладим, а там живите с миром…

— Все, понял! — Усенко принялся снова наполнять стаканы. — Ох и голова у вас, товарищ полковник…

— Ну уж! Ты подожди, это успеется, нам с тобой еще все варианты обсудить надо, — и весьма польщенный полковник решительно отодвинул в сторону стакан с водкой…

* * *

На краю бывшего панского поля, еще по осенней разверстке отошедшего к совхозу, в окружении селян попыхивал мотором новый «универсал». Под взглядами собравшихся Мефодька, закончивший зимой курсы трактористов, влез на сиденье. Торжествующе косясь на односельчан, он потянул тягу акселератора, и тогда дядько Свирид, все время топтавшийся возле прицепленного к трактору плуга, махнул рукой:

— Ну, Мефодю, рушай!..

Трактор фыркнул, рванул шпорами землю, и тут стоявшая до этого в стороне жена Мефодия кинулась к колесу «универсала».

— Не йдь, Мефодю, не йдь! Землю попсуешь, щастя порушиш…

Все заволновались, дядько Свирид смущенно крякнул, а сельский баламут Гараська Патынок заорал дурным голосом:

— Отскочь, баба! Таперь усюды родить будет! И де мий батинок, тоже!.. — и он высоко задрав ногу в опорке с ощерившейся подметкой, принялся топтать пашню перед колесами трактора.

Ярый активист Ицек дернул Мефодия за штанину:

— Уведи жинку, сам уведи, чуешь?..

Мефодий спрыгнул с трактора и полуобнял жену.

— Слухай, я теж щастя хочу. А без трактора його в нас не буде! То куркули хочуть, щоб ти, жинка и я з тобою по их дворах хрип гнув, або жебрачив… — голос молодого мужика зазвенел и неожиданно громко, он выкрикнул. — Не буде цього! Не буде!!!

Заботливо отстранив жену, Мефодий впрыгнул на сиденье. Мотор заревел, и зазевавшийся Патынок едва успел выскочить из-под двинувшегося вперед трактора, налетев при этом на дядьку Свирида, который тут же наподдал баламуту коленкой под зад. Трехкорпусной плуг осел и пошел в след «универсалу», оставляя за собой широкую полосу маслянисто-черных отвалов.

— Ур-р-ра-а-а!.. — восторженно закричал Ицек и одним махом вскочил на бочку с горючим. — Товарищи! В Чешском фольварке теперь МТС! Там уже пять «ХТЗ» и два «универсала». Вы видите, как трактор пашет совхозное поле, но если захотите, он вспашет и ваше. Долой межу на полях! У нас уже есть колхоз имени товарища Сталина! В него вступило триста человек! Объединяйтесь в колхоз, товарищи!..