– Расскажите об этой обучающей программе.

– Изначально это было очное обучение в режиме полного дня. Фирма научила нас техническому анализу, фундаментальному анализу и психологии торговли. Примерно через два месяца обучения они перевели нас торговать на симуляторе.

– Сколько человек проходили обучающую программу?

– Около двадцати.

– Сколько в итоге завершили ее?

– Двое.

– Именно об этом я и догадывался. На чем вам было удобнее торговать в начале своей торговой карьеры: на техническом или на фундаментальном анализе?

– Ни на том, ни на другом. В первый год у меня ни к чему не лежала душа. Но я пробовал все – именно это вам и нужно делать.

– Какую методологию вы использовали, когда впервые начали торговать?

– В поисках быстрых денег я пробовал торговать пробои трендовых линий и внутридневных консолидаций.

– Какими были ваши результаты?

– Сначала я зарабатывал деньги, но в долгосрочной перспективе эта стратегия приносила одни убытки. Такой подход лишь питает импульсивную сторону вашей натуры. Вы пытаетесь заработать легкие деньги, но в конце концов понимаете, что в трейдинге такой подход обречен.

– Я тоже считаю, что пробои трендовых линий являются одним из самых ненадежных сигналов. Людей сбивает с толку именно то, что когда вы смотрите на график, то кажется, что пробои трендовых линий являются хорошей стратегией. Но это восприятие целиком основано на знании того, где провести трендовую линию с учетом ретроспективного анализа. Большинство людей не осознают, что в реальной ситуации существовало и множество других трендовых линий, пробои которых оказались ложными: потому-то и осталась лишь одна из них. К чему вы перешли после того, как отказались от торговли на пробоях трендовых линий?

– Я попробовал несколько других технических подходов, ни один из них мне не понравился. Мне не нравится открывать сделки, положительный исход которых основывается на удаче, а сделки, основанные целиком на техническом анализе, заставляли меня ощущать именно это.

– Если учесть, что в то время у вас не было какой-либо методологии, каким был ваш результат, когда вы впервые начали торговать на реальных деньгах?

– Я сразу же стал получать прибыль.

– Как же вы зарабатывали деньги, если ваши попытки использовать различные технические сигналы не увенчались успехом?

– Я много торговал на фундаментальных данных. Я увидел большой потенциал в волатильности этих событий, и меня это не испугало. Я прыгал в рынок стремглав, если видел подобную сделку, при том что большинство молодых трейдеров склонны колебаться, видя большую волатильность. Они предпочтут сделки, выглядящие понадежнее, скажем, покупку или продажу на пробое.

– Итак, вас привлекла волатильность.

– Меня привлекала волатильность, и я действовал агрессивно.

– Как вы торговали в те времена, увидев важную новость?

– Если она возникала неожиданно и рынок не учитывал ее в цене, я мгновенно входил в рынок максимально возможным размером, ожидая рыночной реакции на новую информацию. Со временем, однако, возможности для совершения подобных сделок уменьшились, и возникла необходимость больше полагаться на сделки, в которых ожидаемый результат в ответ на поток новостей не был столь ясным.

– Любимые вами новости представляли собой запланированные экономические отчеты и объявления или же это были неожиданные события?

– И то и другое.

– Что касается последних, предполагаю, что вам приходилось постоянно следить за новостной лентой в течение всего торгового дня. Более того, предполагаю, что вы должны были быть настолько осведомлены об основных принципах, которые движут данным рынком, чтобы мгновенно оценивать последствия любой новости для движения цены.

– Да. Существует лишь несколько факторов, которые оказывают влияние на каждый конкретный рынок в любой момент времени. Это вопрос понимания того, что актуально для рынка и что было заложено в его цену. Если важная шишка из центрального банка выйдет и скажет нечто противоречащее тому, что было заложено в цену, это станет для рынка серьезным триггером. Я бы без колебаний отреагировал на это и открыл агрессивную позицию.

– Как долго вы удерживаете такую позицию?

– Я бы удерживал ее от нескольких минут до нескольких часов.

– Какой размер счета вам предоставили для торговли?

– На самом деле для торговли не давали какой-либо конкретной суммы денег. Вместо этого предоставлялась линия риска в размере £30 000.

– То есть, если вы потеряете эту сумму, вам укажут на дверь?

– Именно так нам сказали.

– Вы говорите, что сразу же стали получать прибыль. Сколько вы заработали в первый год?

– К середине года я заработал примерно £150 000, после чего я снял £50 000 и компания сняла такую же сумму. У нас была договоренность о разделении прибыли 50/50, то есть всякий раз, когда вы снимали прибыль, компания забирала себе равную сумму.

– Итак, после вывода средств на вашем торговом счете снова осталось £50 000. Что произошло во второй половине первого года торговли?

– Я ухитрился слить все £50 000, я зашел в отрицательный баланс.

– Откуда такое резкое изменение?

– Думаю, что в первые шесть месяцев я не сталкивался с жесткими рынками.

– В первые шесть месяцев торговли, когда у вас все было так хорошо, вы проявляли излишнюю самоуверенность?

– О да. Я только закончил обучение и думал: «Это здорово. Это так просто». Вот почему, когда рынок дал мне по зубам, мне пришлось взять свои слова обратно, это стало для меня тревожным сигналом.

– Ваш счет стал отрицательным, а точка отсечения составляла £30 000. Вас беспокоила перспектива быть уволенным?

– Я всегда боялся этого. Я не хотел уходить, но знал, что меня могут просто выкинуть. Помню, в то время я чувствовал себя очень несчастным. Все, чем я действительно хотел заниматься, был трейдинг. У меня не было запасного плана. Это как в старой поговорке: «Если хочешь захватить остров, сначала сожги лодки». Я пошел ва-банк. У меня не было плана Б. У меня не было никаких стремлений заниматься чем-либо, кроме трейдинга. Я не мог позволить себе потерпеть неудачу.

– Сделало ли вас более осторожным пребывание вблизи «точки вылета»?

– Поневоле приходится быть осторожным. Когда ваша просадка достигает определенного уровня, нужно уменьшать размер. Но я занимаюсь тем, что «охочусь на единорогов». А они встречаются не на каждом углу. Когда появляется «единорог» – сделка, где все складывается именно так, как я хочу, – я должен действовать агрессивно, даже пребывая в просадке. Когда я собираюсь осуществить с десяток подобных операций в год, то я не могу позволить себе упустить хоть одну из этих возможностей. Эта перспектива ставит меня в положение, когда я всегда нахожусь на расстоянии одной или двух сделок от выхода из просадки.