Провинциалочка встаёт с дивана, снимает с себя плед. Виновато мне улыбается и идёт следом.

— Ох и девица, — негромко произносит Стас. — Сочувствую, бро.

— А мне показалось, завидуешь, — отвечаю, протягивая ему салфетку. — Слюни подбери.

— Да не злись. Я не спорю, Кир! Хороша и даже очень. Понимаю, почему не устоял… Но она же из тебя все соки выпьет.

Я откидываюсь на спинку дивана и смотрю вслед Вите. Она заливисто смеётся, берёт под руку Лёлю и оборачивается в мою сторону, словно чувствует — речь идёт о ней. Наверное, Стас прав. Мы разные и во многом друг друга не понимаем. У Виты столько дури в голове, что кажется, у меня было куда меньше в её возрасте. Но тянет к ней адски, и я понятия не имею, как надолго хватит моей выдержки.

— Ладно, не парься, — похлопывает меня по плечу брат. — Может, и выйдет что из этого. Но честно признаюсь, ты отчаянный тип. Впрочем, всегда таким был!

В гостевом доме всего одна спальня, ванная и крошечная кухня. Лёля выдаёт постельное бельё, желает доброй ночи и тихо прикрывает за собой дверь.

Сразу решаю, что спальню отдам Вите, а сам буду спать на кухне. Там стоит небольшой диван, который раскладывается. Мне хватит.

Вита убегает в душ первой, я иду после неё. Встаю под горячие струи воды, намыливаю тело. Закончился ещё один безумный день. А каким будет следующий? Совершенно не имею понятия.

Вытираясь полотенцем, смотрю в зеркало. Седых волос пока нет, хотя казалось, что после приключений в лесу должны были появиться. Давно я так сильно не переживал, это абсолютно не сравнимо с тем, что происходит на службе. Мы с бойцами каждый раз рискуем жизнями и спасаем чужие, но разница, наверное, в том, что там я всего лишь выполняю задания и добиваюсь если не отличного, то хорошего результата, будто робот. С Витой эмоции настоящие, живые.

Я выхожу из душа, накинув на влажное тело футболку и спортивные штаны. Провожу пятернёй по волосам и иду на кухню. Оттуда доносится тихая музыка и пение. Да, это Вита поёт. У неё тонкий мелодичный голосок, она умело попадает в ноты, а ещё танцует… в обмотанном вокруг тела полотенце, извиваясь при этом и призывно двигая бёдрами.

Я останавливаюсь у стойки и упираюсь в неё локтями. На Виту смотрю, любуюсь. Как представлю, что мог её не найти, в грудной клетке начинает гореть адским пламенем. И вновь появляется дурацкое предчувствие, что однажды меня не будет рядом. Я её потеряю, не сумею спасти.

Вита открывает глаза и открыто улыбается. Чувствует, знает, что сильно меня волнует. Сейчас, сегодня. Давно уже, чёрт возьми.

— Теперь, когда эмоции улеглись, расскажешь, зачем ты свернула не туда, потеряшка?

Она недовольно поджимает губы, ставит недопитый бокал вина на стол и выключает музыку.

— Одна из девушек, Полина, сказала, что так будет быстрее.

— Полина? Аверина, что ли?

— Да, светленькая такая, — подтверждает Вита. — Я знала, что ты станешь победителем, Кирилл. И хотела тебе соответствовать, поэтому поехала не по той дороге.

— Почему раньше мне ничего не сказала? Мы общались, сидели за одним столом. Полина всё это время ни слова ни проронила, что виновата!

Вита пожимает плечами и отворачивается. Внутри меня закипает злость.

— Не знаю, — отвечает Вита приглушённо. — Она просто пошутила, наверное. Это я, дурочка, ей поверила.

Я подхожу ближе, встаю напротив. Приподнимаю её подбородок, вынуждая посмотреть в глаза. Они у Виты потемнели и блестят. Красивая она такая: длинные пушистые ресницы, вздёрнутый носик и алые губы, которым не требуется никакая помада.

— Дурочка, конечно. Нельзя верить всем подряд.

— А тебе? — спрашивает, нервно сглотнув.

— Мне нужно. Я не желаю тебе зла.

Вита, с трудом пряча улыбку, кладёт ладони мне на плечи.

— А помнишь, кто-то обещал в лесу, что мы будем целоваться?

— Помню. А парень твой ревновать не будет?

— Назар? У нас свободные отношения, — отмахивается Вита.

Я опускаю руки ей на талию и скольжу пальцами по выступающим позвонкам. Кажется, немного сильнее сожми, и она сломается пополам.

— Со мной такое не прокатит, малыш. Потому что, если девушка со мной в отношениях, я не хочу её с кем-то другим делить.

— В отношениях? А какие… тебе нужны отношения, Кирилл? — спрашивает Вита, облизав губы.

— Взрослые, адекватные, взаимные.

— Я буду стараться, обещаю.

— Раз у нас всё по-взрослому, то и спрос будет как со взрослой, учти. Никаких, к чёрту, нелепых выходок и импульсивных поступков.

— Их не будет, вот увидишь.

Усмехнувшись, обхватываю тонкую шею ладонью и Виту к себе притягиваю. Нахожу губами её губы. Сочные, сладкие, с привкусом красного вина. Стоит только коснуться, и остановиться уже нереально. А может, так и надо, а? Минимум прагматизма, максимум удовольствия. Жить эмоциями, чувствами? Захотел — получил. Без мук и угрызений совести. Я ведь действительно давно этого хотел: гладить бархатную нежную кожу, целовать ненасытно и жадно и трахать часами без остановок.

— Хочу тебя… — шепчет Вита, целуя уголок моего рта и щёку. — Я опытная Кирилл, ты не волнуйся за меня.

— Опытная? — переспрашиваю, чуть не рассмеявшись в голос. — С первого раза такой стала?

— Со второго. — Она смущённо краснеет.

Мне неинтересны подробности её интимной жизни с другим, поэтому просто подхватываю Виту на руки и несу в спальню. Она обвивает мои бёдра ногами, недвусмысленно двигается. Надо же, стоило только вкусить, что такое секс, и девчонка превратилась в дикую мартовскую кошку.

Опустив Виту на матрас, нетерпеливо снимаю с себя одежду. Футболку и штаны бросаю на пол. Так тороплюсь, будто куда-то опаздываю. Вот она, вся моя. От макушки до кончиков пальцев. Отдаёт себя с удовольствием, безоговорочно. Можно трахать до самого утра, нас всё равно здесь никто не побеспокоит.

Встав коленями на кровать, раскатываю презерватив по всей длине. Член каменный, нервно дёргается. Вита смотрит заинтересованно и неотрывно, шумно сглатывает.

— Сними полотенце, — прошу её. — Хочу видеть тебя голой.

Провинциалочка выходит из оцепенения, развязывает полотенце и разводит ноги. Грудь часто вздымается, глаза широко открыты, а щёки горят. Внизу гладкая, розовая, блестящая. Даже касаться не нужно, одного взгляда достаточно, чтобы определить — она течёт.

Накрыв хрупкое девичье тело своим, я целую пульсирующую вену на шее, выступающие ключицы и упругую грудь. Упираюсь членом в горячую промежность, растираю вверх и вниз обильную влагу. Зубы сводит от того, как сильно хочется быть в ней.

Вита подмахивает бёдрами, нетерпеливо ёрзает на простынях и резко прекращает, когда я одним толчком в неё вхожу. Блядь, да. Узкая, горячая. Идеальная. Сжимает так сильно, что с трудом получается двигаться. Меня кроет от запаха и её близости, в глазах темнеет с каждым новым рывком.