всего города». В отличие от других департаментов, полиция Нью-Йорка не сравнивает фотографии подозреваемых с полицейскими картотеками. О’Нил считает, это было бы несправедливо по отношению к людям, которым мы служим, как если бы мы охраняли наш город XXI века без технологий XXI века.

Это справедливое замечание. Но полиция Нью-Йорка руководствуется правилами, которые устанавливает сама. Какие наказания предусмотрены за отклонение от них? О’Нил не говорит, и у нью-йоркской полиции, похоже, нет официально принятой политики использования таких систем. О’Нил также не сообщает, что происходит с фотографиями, которые не находят совпадений, кто получает доступ к данным, генерируемым системой. И насколько точна система в целом: сколько она выдала ложных совпадений, были ли из-за этого допрошены или арестованы невиновные люди и что вообще имеется в виду под совпадением? Если совпадение – это, скажем, один человек, которого система выбирает с уверенностью в 95 % или больше, это одно дело. Но если она просто выдаст десяток людей, каждый из которых может оказаться подозреваемым с вероятностью в 30 или 40 %, и одна из этих версий подтвердится, справедливо ли говорить, что эта технология лучше или быстрее старомодных методов расследования? На этот вопрос особенно трудно ответить, потому что у нецифровых методов распознавания лиц – таких, например, как просмотр фотографий преступников в картотеке полицейского участка – не существует известных погрешностей.

Как отметила Клэр Гарви, эксперт по распознаванию лиц из Джорджтаунского юридического центра конфиденциальности и технологий, в своем докладе «Мусор на входе – мусор на выходе: распознавание лиц по ошибочным данным», нет ясности в том, какие другие доказательства нужны сотрудникам полиции для подтверждения совпадения или для ареста[120].

Гарви описала случай, когда детективы в Нью-Йорке поставили подозреваемого в ряд для опознания исключительно на основе поиска по распознаванию лиц. Затем этот подозреваемый был арестован на основании показаний опознавшего его свидетеля, чего не произошло бы, если б его сначала не включили в группу для опознания. В Вашингтоне, округ Колумбия, офицер столичного управления полиции показал свидетелю фото возможного совпадения из полицейской базы данных, а затем получил ордер на арест, основываясь на совпадении, выданном системой распознавания лиц, а также на свидетельском подтверждении и расплывчатой записи в социальных сетях о возможной дате рождения с указанием только дня и месяца.

Строго говоря, совпадение при распознавании лиц стало не единственным основанием для этих арестов. Однако других оснований было немного. Что тревожит вдвойне – это качество используемых изображений. Некоторые агентства разрешают выполнять поиск по эскизам художников или по лицам с частичных фотографий, дополненных с помощью программы 3D-моделирования, хотя их способность генерировать надежные результаты вызывает обоснованные сомнения.

Тем не менее недостаточные рекомендации лучше, чем никаких. В начале июля 2019 года газета «Вашингтон пост» сообщила, что федеральные агенты при помощи системы распознавания лиц просматривали базы данных, содержащие фотографии водительских прав жителей штата[121]. В базах – сотни миллионов фотографий людей, которые никогда не были осуждены ни за какие преступления. Как отмечалось в статье, полиция уже давно имеет доступ к отпечаткам пальцев, ДНК и другим биометрическим данным, взятым у подозреваемых в совершении преступлений. Но в базе данных водителей содержатся фотографии почти всех взрослых жителей штата, большинству из которых никогда не предъявлялись обвинения в совершении преступлений.

Представители государства просматривали эти базы данных без ведома и согласия владельцев лицензий. За последние несколько лет сотрудники иммиграционно-таможенной полиции (ICE), ФБР и других агентств провели сотни тысяч поисков. Для этого не требовались ордера, согласие избранных должностных лиц и какие-либо другие официальные санкции. Согласно «Вашингтон пост», просмотр зачастую проводился после одного формального электронного письма от федерального агента. Такие поиски не просто помогают агентам ICE находить нелегальных иммигрантов. В штатах, где лицам без документов выдаются водительские права (например, Мэриленд с 2013 года выдал почти триста тысяч), эти базы данных приводят агентов прямо к таким людям на порог. А в более поздней статье разъяснялось, что сотрудники ICE больше не нуждаются в дружественных государственных контактах. У них есть независимый доступ к базам водительских прав в некоторых штатах, включая Мэриленд – устойчиво либеральный штат, который, по-видимому, никогда бы не одобрил предоставление такого доступа иммиграционно-таможенной полиции[122].

Один из самых пугающих аспектов этой истории заключается в том, что, похоже, никому не известно, кто предоставил ICE этот доступ, когда и почему, хотя кажется очевидным, что избиратели и избранные должностные лица не имели к этому никакого отношения. «Вашингтон пост» цитирует представителя ICE, заявившего, что их организация не обращается к этой базе данных для гражданского иммиграционного контроля на постоянной основе, но это никого не должно успокаивать: фактически признается, что доступ есть и используется именно с такой целью. В Вашингтоне действия ICE способствовали самому редкому явлению – межпартийному согласию. И республиканец Джим Джордан, верный союзник Дональда Трампа, и покойный демократ Элайджа Каммингс, который в бытность председателем Надзорного комитета палаты представителей возглавлял одну из групп по расследованию деятельности президента во время процедуры импичмента, раскритиковали иммиграционно-таможенную полицию за ее поведение.

Двадцать один штат плюс Вашингтон (округ Колумбия) заключили соглашения, позволяющие федеральным агентствам получать доступ к базам фотографий водительских прав. Оговаривается, что поиски должны вестись в рамках уголовного расследования. Но это низкая планка: здесь не сказано, что искать можно только подозреваемых в совершении уголовных преступлений, либо делать это только с санкции суда или после получения ордера. Упоминается лишь, что необходимо найти минимально правдоподобную связь с уголовным расследованием. Нелегальный въезд в страну является уголовным преступлением, а это значит, что иммиграционно-таможенная полиция выполняет это условие, когда ищет людей без документов. «Вашингтон пост» сообщает, что агенты искали не только подозреваемых, но и возможных свидетелей, жертв, тела, случайных прохожих и других людей, не обвиненных в преступлениях. Никакие инструкции не допускают такой деятельности, но и не препятствуют ей.

Чтобы по-настоящему понять, насколько агрессивна эта практика, вспомните, как вы получали водительские права. Вы предполагали, что при этом автоматически раскрываете свое лицо, дату рождения и адрес (а заодно свои размеры, информацию о состоянии глаз и готовности стать донором органов) любопытным глазам любого федерального агента, у которого найдется приятель в дорожной полиции штата? Думаю, у вас не было таких намерений. Конечно, их не было и у меня. Одно дело, когда государство хранит цифровые и физические копии биометрической и личной информации осужденных преступников. Совсем другое – когда хранятся данные людей, которые никогда не были осуждены. Это чудовищная экспансия государственной власти и контроля. Именно из-за этого люди теряют доверие к своим правительствам.

Более того, по крайней мере, четыре штата, базы