– Я не совершил ничего противозаконного. – Понизив голос, он добавил: – И мой отец тоже.

– На острове вы и ваши друзья сказали мне неправду, – сразу вступила Хюльда, опасаясь, что Лидур перехватит у нее инициативу в ведении допроса.

– Неправду?

– Вы не упомянули, что преступление, совершенное десять лет назад, коснулось и вас.

– Вы об этом не спрашивали.

– Значит, у вас есть что скрывать?

– Скрывать нам нечего. Мы просто решили увидеться, и не более того. Действительно, в этом году десять лет, как погибла Катла, но в остальном это была просто встреча старых друзей. – После короткой паузы он добавил не совсем уверенно: – Никто из нас не имеет к ее убийству никакого отношения.

Хюльда молча ждала продолжения.

– Естественно, Катла – моя сестра и была подругой Александры, Клары и Бенни, только и всего. Зачем нам ворошить прошлое? В этом нет смысла.

– Однако вам все же стоило рассказать мне об этом в ходе нашей первой беседы, – сказала Хюльда, в то же время испытывая сочувствие к Дагуру.

– Мы… я не совершал никакого преступления, – повторил он, вытирая со лба капли пота.

– Почему вы утверждаете, что ваш отец невиновен?

– Конечно невиновен, – твердо ответил Дагур. – Вы знаете, в каком свете его выставили? Нет? Будто он годами насиловал мою сестру, а потом отвез ее за город и убил!.. Я отлично знал своего отца. Он был порядочным человеком. – Его голос предательски задрожал. – Порядочным. Пусть он пил – бросал и снова пил, – мы об этом не знали, и на нас это никак не отражалось. В монстра он из-за своего пьянства не превратился – оно просто сделало его уязвимым, а полиция воспользовалась этим, потому что провела расследование кое-как и ей было не на кого повесить убийство сестры. – При этих словах Дагур перевел полный ненависти взгляд на Лидура.

– Так что же случилось в прошлые выходные, Дагур? – мягко спросила Хюльда, будто обращаясь к своему другу.

– Ничего… не случилось. Клара погибла. Я уже столько раз это повторял – это наверняка несчастный случай.

– Вам не кажется странным, что две подруги погибли, причем обе насильственной смертью, с промежутком в десять лет? – спросила Хюльда.

– Я не верю в то… – Он умолк, но потом продолжил с еще большей убежденностью: – Я не верю в то, что ее убили. Думайте что хотите. Кроме нас четверых, на острове никого не было. Я знаю своих друзей – они не убийцы!

В тот момент никто бы не смог уличить Дагура в неискренности.

Выдержав паузу, Хюльда сказала:

– И вы абсолютно уверены, Дагур, что ваш отец не убивал вашу сестру Катлу?

– Абсолютно.

– Кто же тогда это сделал?

– Откуда мне знать? – Его голос дрогнул.

– Это мог быть кто-то из вас, Дагур?

– Разумеется, нет! – отмахнулся он.

– Александра или Бенедикт?

– Нет… – На этот раз, однако, его уверенности поубавилось.

– А может, вы, Дагур?

Вряд ли он не ожидал этого удара, но все же его передернуло.

– Я и пальцем не коснулся…

Хюльда перебила его:

– Предположим, Дагур, что ваш отец не убивал Катлу, а сделал это другой человек, который избежал наказания и совершил очередное убийство в прошлые выходные. Кто-то, связанный с Катлой и также находившийся на острове… Должна сказать, что больше всего под это описание подходите вы.

Дагур вскочил со своего места:

– Вы, должно быть, шутите!

– Отнюдь. Что скажете, Лидур? – Хюльда взглянула на своего начальника.

Тот посмотрел ей в глаза, но промолчал.

– Кого, помимо Ветурлиди, рассматривали в качестве наиболее вероятного преступника?

– Преступником был Ветурлиди. Других вариантов нет. Это абсолютно точно, – решительным тоном заявил Лидур.

Тогда Хюльда обратилась к Дагуру:

– Сядьте, Дагур. Нам необходимо все обсудить.

– Здесь нечего обсуждать, – опускаясь на стул, сказал Дагур.

– Должна признаться, Дагур, что у меня вызывает большие подозрения тот факт, что ваша компания умолчала об убийстве Катлы. Вы все ее знали и были так или иначе связаны с ней, верно?

Он кивнул.

– Значит, вы должны были сознавать, что для нас эта информация окажется важной.

– Мне трудно об этом говорить, ну как же вы не поймете? И… честно говоря, я думал, что вам и так об этом известно, ну или что вы это скоро выясните. Но никакой связи тут нет – ее просто не может быть.

– Вы совершенно уверены в невиновности вашего отца, – сказала Хюльда, пристально глядя на Дагура. – Пытались ли вы его как-то реабилитировать после того, как он умер? Добивались ли повторного расследования? Или…

– Или что? Мне нужно было взять расследование в свои руки? Я не детектив, и плюс ко всему в то время я был почти подростком. Единственное, что я мог, так это поддерживать отца и верить ему. И я этим горжусь. Конечно… конечно, я хочу знать, кто… – Дагур умолк, и Хюльда заметила, что он вот-вот заплачет. Откашлявшись, он продолжил: – Конечно, я хочу знать, кто убил мою сестру. Но боюсь, так никогда и не узнаю. Все… все пошло прахом, когда Катлы не стало. Отца арестовали, а мама…

Хюльда ждала, что он скажет дальше, но он молчал.

– Мама?.. Она еще жива?

– Да.

– Но вы живете не вместе?

– Нет. Она в центре сестринского ухода. Она просто… ну, сдалась, что ли, когда мы потеряли Катлу и отца. Замкнулась в себе – перестала выходить из дома, общаться с людьми. В общем, у нее пропал интерес к жизни. Врачи не находят этому никакого медицинского объяснения, тем не менее… Это сложно описать…

Хюльда кивнула:

– Понимаю.

Она и сама стояла на краю обрыва, глядя в бездну, после того как умерла Димма, но все же решила – после колоссальной внутренней борьбы – не сдаваться. Она должна была отомстить – не важно как – и приложить все усилия, чтобы продолжать жить. Однако ее дни были пусты, а попытки занять себя делом, по сути, ничего не меняли. Но несмотря ни на что, она не пасовала, отказываясь поднимать белый флаг. Да и подними она его, кто бы от этого выиграл?

– Как вам кажется, почему ваша мама отреагировала на события именно так? – спросила Хюльда.

– Что?.. Нет, ну, или… я часто думал, не в лекарствах ли дело.

– В лекарствах?

– Ну да, она принимала разные лекарства после того… как Катла умерла, и папа тоже… У нее совсем опустились руки, как вы понимаете. Все оказалось на мне – финансовые вопросы, дом и все остальное. А мама ушла в депрессию, и врачи стали пичкать ее всякой всячиной, чтобы помочь ей выкарабкаться. Вот мне и стало казаться, что это лекарства повлияли на нее подобным образом. А может, она так и не смогла справиться с шоком.