Заодно поинтересовался содержимым машины, из-за которого пришлось сложить задний ряд сидений. Хотя тут ничего особенного — все, как и должно быть.

— Привет, — раздалось из-за спины столь близко, что я невольно вздрогнул и с резким ударом захлопнул дверь.

— Знаешь, что мне в таких случаях говорили преподаватели? — Вздохнув и выдохнув, произнес я.

— Что? — Осторожно поинтересовалась Ника.

— «Опять ты».

И я как никогда был близок к пониманию их эмоций.

— Да я не к тебе. — Фыркнула Ника. — Я мимо проходила.

— Твое метро в другой стороне. — Повернулся я, хмуро глядя на девушку, остановившуюся на тропинке у газона.

Вроде как, ничего видеть не должна была — это голос просто такой звонкий.

Стоит себе с картонным пакетом из бутика на сгибе левой руки, в белом брючном костюме с изумрудного цвета платком, повязанным на шее. Сразу видно — чужой для нашего факультета человек, кто ж явную синтетику на лабораторные надевает.

— У меня в этих краях важная деловая встреча. — Отреагировала она на мое замечание, задрав носик.

— В столовой номер десять или на кафедре почвоведения? — Прикинул я направление.

— Коммерческая тайна. — Сделала Ника загадочный вид.

— Ну раз так, то да, — покивал я с пониманием. — Ты, это самое, тогда проходи себе. Честь не пятнай и все такое.

— Уже ухожу, — пожала она плечом. — Тут ребята с группы попросили поинтересоваться. Говорят, если ты вчера занятия пропустил, то можно им тоже иногда?

При этом сделала осуждающий вид, будто я тиран и сатрап какой.

— Вот! Тем и отличаются взрослые и самостоятельные люди, что они не боятся спрашивать!

— Так можно или нет?

— Нет.

Знаю я эти истории — сначала пропуск пар, потом поиск конспектов, потом чужие шпаргалки в день экзамена, потом проводы в армию, потом наемный отряд, а потом поставляй им по старой дружбе новое вооружение за полцены. Один раз слабину дашь — и сплошные убытки.

— Я так им и сказала, — кивнула своим мыслям Ника.

— Там твои деловые переговоры сейчас сбегут, — тактично покосился я на часы. — И будущий муж уже впадает в ярость от этой встречи.

— Так поезжай, — пожала плечами девушка, глядя на машину.

— Поеду, — согласно кивнул я.

— И поезжай, — подозрительно посмотрела Ника.

— И поеду, — добавил я в голос угрозы.

— И езжай себе!

— И уеду!

— Никуда отсюда не пойду, — постановила девушка и сложила руки на груди.

— Слушай, Ника. Мне надо проветрить машину. — Прикрыл я глаза и выдохнул. — За ночь машина застоялась, машина чужая, там неприятные запахи. Ты действительно желаешь уловить своим прелестным носиком это амбрэ?

— Что в машине, Самойлов? — Смотрела она строго.

— Ты сейчас на каком основании спрашиваешь? — Почувствовал я легкую мигрень.

— На основании человека, который может громко закричать.

Мигрень переставала быть легкой.

— Ника, — мягко обратился. — Давай поступим так, как все в этом городе — не будем лезть в чужое дело. Ты со своей чистой честью пойдешь на свои деловые переговоры, а я…

— Откроешь мне багажник для досмотра. — Неотрывно смотрела она на черную тонировку задней дверцы.

— Тысяча рублей, и мы не открываем багажник.

— Нет.

— Две тысячи рублей, Еремеева. — Поскучневшим голосом произнес я.

— Открывай, Самойлов.

— Ника, а если там испорченные кабачки? Ты готова потерять живые деньги?

— Я выбираю автомобиль.

— Да кто ж тебе его даст-то? Вот пять тысяч!..

— Я знаю, что там. — Шагнула она по влажной и пожелтевшей траве газона в сторону машины.

— А раз знаешь, то не проще пройти мимо? — Заступил я дорогу и со всей серьезностью посмотрел ей в глаза.

Ника замерла и перевела взгляд с машины на меня.

— Посмотрю и уйду, — твердо заверила она меня. — Это теперь только твое личное дело и твои проблемы. Никто не узнает. Слово.

— Зачем? — Попытался доискаться я до мотивов.

— Хочу посмотреть, кого ты похитил. Хочу оценить… Вкус. — Чуть отвела она взгляд.

— Ах, это, — вздохнул я. — Про гостей из дальнего зарубежья… Боюсь расстроить, но ты ошиблась.

— Самойлов, я Целитель. И я вижу двух живых человек внутри машины. — Даже с неким разочарованием посмотрела на меня девушка.

— Открою — станешь соучастником. — Честно предупредил я.

— Варианта у тебя два: либо соучастником, либо свидетелем.

— Ника, я просто действительно беспокоюсь за твою честь. — Неловко попытался убедить я ее, чувствуя, что уже поздно и совершенно зря.

Ну что мешало просто взять и уйти от машины?! Кроме времени, которое убывает с катастрофической скоростью… И кроме пары манипуляций, которые обязательно надо произвести до того, как поехать.

— Мне дверь самой открыть?

— Сойдемся на том, что ты этого хотела сама, а я не имею отношения к последствиям. — Собрав все спокойствие в кулак, подытожил я.

— Идет. Ну?

Подцепив ручку двери, открыл и отвел ее в сторону. Отодвинулся сам и позволил взглянуть ей внутрь.

— Это кто? — С легкой оторопью поинтересовалась она, глядя на двух крепко спящих вповалку парней.

Один из них — с подушкой под головой. Второй — забросив ноги на первого. Оба лет так под двадцать-двадцать пять на вид, в модном молодежном прикиде, стильном и подчеркивающем индивидуальность, из-за чего оба были похожи друг на друга, как братья — футболки с неповторимым дизайном; стильные кроссовки за которыми недавно выстраивались очереди аж по улице несмотря на цену; джинсы той степени потертости и залатанности, которая была модной именно в этом сезоне; золотые перстни и серебряные цепочки; объемно окрашенные волосы, отчего становился непонятен их истинный цвет — то ли соломенные блондины, то ли выцветшие на солнце брюнеты; татуировки, выглядывающие возле шеи и вьющиеся по рукам до локтя.

— Вон тот — Пашка Зубов, мой друг. — Указал я рукой.

— Друг?!

— Конечно, видишь — подушка положена и одеялко под спиной мягкое.

— А это? — Перевела она взгляд на второго.

— Антон Черниговский, младший принц ветви.

— Тоже твой друг? — Все еще со скомканными эмоциями уточнила Ника.

— Нет, конечно. — Возмутился я. — Разве не видишь — подушки нет.

— И что они тут делают?