Я взглянула на неё и внутренне содрогнулась: «До чего же она уродлива».

– Вы не могли меня слышать.

– Ну хорошо, заметила твои шараханья. За кем следишь? Неужто за Матвеем? А зачем?

Я покосилась на старуху. «Потому, что ревную», – хотелось ей сказать, пусть посмеётся, но благоразумно промолчала.

– Молчишь. Что смотришь? Страшна на рожу-то? – Феодора переложила корзинку из одной руки в другую.

– Есть немного, – смутилась я, расчесывая зудящую кожу в местах укусов насекомых.

Бабка порылась в корзинке, достала какую-то травку.

– Разомни её и потри укусы. Зуд пройдет.

Я взяла незнакомое растение с сочными округлыми листьями и поникшей розеткой бледно-голубых мелких цветочков.

– Оно же грязное.

Феодора фыркнула.

Я посмотрела на руки в пыльных разводах. Действительно. Мне ли говорить о чистоте. Выдавив сок травы, натерла места укусов, куда смогла дотянуться. Зуд утих.

– Замечательная травка. Запомню. Как она называется?

– Научное название не знаю, а по-простому кровезатворница.

Я заглянула в корзинку и полюбопытствовала:

– А что вы ещё собрали?

Феодора прищурила глаза и сердито буркнула:

– Что надо, то и собрала. А ты, я вижу, добрых советов не слушаешь. Почему не уехала?

– Пока не найду убийцу сестры, не уеду.

«И что всем хочется меня отправить домой», – разозлилась я.

– У неубитых убийц не бывает. А вот над тобой, как дамоклов меч висит «чёрное облако» – это грозящая тебе опасность. И она всё ближе. – Старуха с интересом стала всматриваться во что-то над моей головой, а потом перевела взгляд на грудь. – Понятно. Теперь тебя отсюда не выгонишь. Любовь расцветает. Иш, каким цветком проклюнулась.

Я покраснела.

– Опять по лицу прочли?

– Да нет, по душе. Она у тебя поёт. Настоящее чувство к тебе пришло, но вот радость принесет или горе – не ведаю. Ты из счастливого рода. Любовь не ко всем является.

Я справилась со своей растерянностью. Любопытство взяло верх.

– А вам не видно, ответное чувство или нет?

– Не скажу, не хочу влиять на твоё решение, вдруг надумаешь уехать.

– Так нечестно. Ой, вы меня совсем запутали! Что вы сказали о моей сестре? Её никто не убивал, она погибла сама?

– Вроде не глупа, а тугодумка. С твоей сестрой всё просто: её нет среди мертвых. Не вижу этого.

Я почувствовала, как сердце пропустило удар, а потом заработало на манер отбойного молотка.

– Вы хотите сказать, что Алёна жива? А как же труп?

Я видела: Феодора не хочет говорить правду. По какой-то причине старуха скрывает то, что ей известно.

– Ты сестру хорошо знала? Мне довелось с ней пообщаться. Вот кому фамилия Зима точно подходит. На душе у неё зима, а в сердце лед. Ты другая – настоящее лето. Искришь и вспыхиваешь, как блуждающий огонек. Внешне она на Степана похожа… – сказала Феодора и рассердилась: – всё заболталась я с тобой. Дел полно. Роса высыхает, а мне ещё кипрей собрать надо. – Бабка пошла от меня прочь. Прежде её ровная спина сгорбилась.

Вот это да! Мой предок и эта старуха. Та жуткая история все-таки произошла с прадедом. А родился тогда у прабабки Анны мой дедушка Иван. Это он остался сиротой, его Феодора лишила родителей.

– Вы сильно любили моего прадеда? – ляпнула я.

Феодора глянула на меня так, что моя душа от страха прыгнула в пятки

– Полина рассказала?

Я промолчала.

– Слишком сильно хотела заполучить Степана, на всё пошла. Да только зря. Что сверкаешь глазенками? Вот полюбишь, может, немного поймёшь меня. У него хоть сын остался, а у меня никого. Я как услышала от посетительницы фамилию «Зима», чуть с ума не сошла. Оказалось, правнучка Степы в Вереево приехала. Твоя сестра на него похожа, а ты, наверно, в мать.

– Ничего подобного, Алёна копия мамы, а я отдаленно на папу смахиваю. Неужели прадедушка походил на белокурого кучерявого херувимчика? – удивилась я.

– Сама ты херувимчик! – обиделась бабка. – Он был мужчина редкой красоты: холодной, отстраненной, по-настоящему мужской. А ты, балаболка, лучше постарайся пережить эту ночь. – Старуха окинула меня пронизывающим взглядом, покачала головой и направилась в сторону дольменов.

Я вернулась домой, переоделась в сухие брюки те, что были на мне, вымокли в росе. Меня занимала только одна мысль: я должна снова посмотреть на фото утопленницы. Что-то упустила на снимке. Что-то важное. И теперь мне кажется, там не моя сестра».

В милицейском участке наблюдалось оживление. В коридоре Александр Васильевич разговаривал с Ильей и Иннокентием. При виде меня они замолчали. Участковый отчего-то смутился.

– Вот товарищи отдыхающие зашли ко мне по делу…

Илья улыбнулся и подмигнул мне.

– Она знает, кто мы, можно не конспирироваться.

Александр Васильевич неодобрительно покосился на них и официальным тоном спросил:

– Что ты хотела, Анастасия?

– Мне нужно ещё раз посмотреть на фото сестры, возникло одно подозрение.

– Хорошо.

Участковый открыл дверь в кабинет. Жестом пригласил зайти. Из сейфа он достал папку, покопался в ней и протянул мне жуткий снимок. Я глубоко вздохнула и попыталась отстраненно смотреть на утопленницу.

Так родинка на шее с правой стороны, именно она убедила, что передо мной Алёна, цепочка с колокольчиками на ноге, светлые волосы и все… Лица-то почти нет. Может у неё имелись на теле шрамы или ожоги. Надо бы маму спросить. Вот крохотный шрам от аппендицита. Стоп, а сестре не делали операцию. Или все-таки делали? Не помню. И тут я увидела уши. Краска отхлынула от лица. У Алёны чуть заостренные уголки ушей.

Она ещё смеялась: «Я такая красивая потому, что эльф, а ты серая мышка, наверное, гном».

У этой девушки оказались обычные округлые кончики ушей. Что-то удержало меня, и я не поделилась своим открытием с новыми знакомыми и участковым. Иннокентий не спускал с меня глаз и сейчас совсем не походил на добродушного толстячка, каким выглядел минуту назад.

– Разглядела? – Участковый взял протянутый мной снимок.

– Да. Ничего нового. – Кажется, я справилась, даже голос не дрогнул.

***

В половине пятого вечера возле калитки бабы Поли остановился мотоцикл. К моему разочарованию за мной приехал Олег. Возле столовой меня поджидали ученицы. Их оказалось больше десяти.

– Добрый вечер. Нашему полку прибыло, – обрадовалась я. – Предлагаю разделиться на три группы и через неделю устроить концерт-соревнование.