Еле удалось уговорить женщин, кроме «цыганочки» разучить ещё польку и греческий танец сиртаки. Я понимала, что за семь дней невозможно научиться танцевать по-настоящему, поэтому показывала простые, но самые эффектные движения. Женщины и я выложились на совесть. После душа отправилась в столовую со своими ученицами. Моя надежда увидеть Ангела таяла, как дым. Отужинав, я отправилась на поиски Громова. Щуплый мужичок, встретившийся на моем пути, подсказал:

– Олег на конюшне. – И показал направление.

Деревянное строение с высокой крышей, небольшими оконцами и широченными, как ворота, двухстворчатыми дверями находилось метрах в трехстах от турбазы. Двери были широко распахнуты. В загоне рядом с конюшней бродило с десяток ухоженных лошадей разной масти. Изнутри здания слышались голоса. Я прошла в открытую дверь. Пряно запахло свежим сеном. По обе стороны от центрального прохода длинными рядами располагались стойла. В одном из них испуганно всхрапывала лошадь, и раздавались голоса мужчин. Я прошла, ориентируясь на звуки, вглубь конюшни. Белая кобыла с раздутым животом снова заржала и покосилась на людей, стоящих рядом. На меня никто не обратил внимания.

– Олег, я вижу, ты занят. Я сама могу вернуться в село.

– Нет. Матвей попросил не отпускать тебя одну. Подожди немножко. Рябинка вот-вот ожеребится, и я отвезу тебя домой.

– Хорошо. Поброжу по турбазе.

На выходе я подняла голову вверх и поняла: зачем такая высокая крыша. Потолком служили широкие лаги, на них уложили сено. Видимо его заготовили в июне. Вот оно-то и пахло так одуряюще вкусно.

«Может в прошлой жизни я была лошадью? Раз мне так нравится запах сена», – пришла мне в голову забавная мысль. Я послонялась по тропинкам и прибилась к компании, игравшей в волейбол. Помешала им немножко: со мной в команде они быстро проиграли и порекомендовали больше им не мешать. На другой площадке две «грациозные» стокилограммовые лани играли в бадминтон. Они попросили составить им компанию. Я удивилась:

– Как, третьей?

– Зачем же. Оленька иди сюда, поиграй с девушкой.

Девочка лет пятнадцати, сидевшая на лавочке под березой, резво встала и быстро подошла ко мне.

– Сыграем на интерес, все-таки это теперь президентская игра.

Я улыбнулась шустрой малолетке.

– Если следующий лидер нашей страны начнет играть в шашки, и их объявим игрой президента. Извини, на интерес не могу, нет с собой денег, вчера меня даже бабульки обули на двести рублей.

Девочка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, и фыркнула, как молодая лошадка.

– Просто так играть скучно. Тогда давай на желание.

– Согласна, – ответила я и ухмыльнулась про себя: – «Ты ещё не знаешь, с кем связалась. Я в институте турнир по бадминтону выиграла».

Ох и погоняла меня Оленька по площадке, ну и ей победа досталась нелегко. Со счетом тридцать шесть: тридцать семь выиграла моя соперница. Стемнело. Мы с трудом могли разглядеть летящий воланчик.

– Завтра выполнишь моё желание, – заявила акселератка.

– Какое? – поинтересовалась я, понимая, Оленька постарается и придумает какую-нибудь пакость. Уж очень злорадно блестели глаза у девочки.

– Поцелуешь Ангела в столовой при всех, – ошарашила меня Оля и тут же смилостивилась: – Можно в щеку.

– Только не это, – взмолилась я. – Желание у тебя глупое.

– Я хочу посмотреть, как Элька и Соня взбесятся. Терпеть их не могу! – сообщила девочка и, подражая подругам засюсюкала: – Деточка, тебе не рано на взрослых дядечек заглядываться?»

– Тебе нравится Матвей, – сообразила я. – Хочешь им пощекотать нервы с моей помощью? А почему сама не поцелуешь?

Девочка с вызовом ответила:

– Да. Мне очень нравится Ангел и … ещё Сережа.

– В твоем возрасте и у меня так бывало. Не могла выбрать, кто же больше нравится? – усмехнулась я.

– Что, правда? А я-то считала себя ненормальной, – повеселела девочка.

– Так почему сама не поцелуешь? – повторила я вопрос.

– Они только посмеются потому, что относятся ко мне, как к ребенку. А в тебе увидят конкурентку.

Я махнула рукой.

– Да какая конкурентка.

– Блин! Да самая настоящая. Я чуть от злости не лопнула, когда увидела, как Матвей на тебя смотрит. Тебе он тоже нравится, – заявила Оля.

Я смутилась.

– Совсем чуть-чуть.

К нам подошли женщины, пригласившие меня поиграть в бадминтон.

– Оля, мы идем на дискотеку, а тебя, наверно, папа обыскался.

– Да. И мне пора, – спохватилась я. – Наверно Олег уже освободился.

Вдоль дорожек зажглись круглые белые шары и цветные светильники. Турбаза вмиг стала нарядной и яркой. Любуясь красивыми светящимися бабочками и птичками, я добрела до конюшни. Олег и Петрович ещё занимались кобылой. Бедная Рябинка никак не могла ожеребиться.

– Послушай, – отвлекла я Олега на минуту. – Я доберусь сама. Тут ведь недалеко, со мной всё будет в порядке.

Громов нетерпеливо кивнул.

Вся моя храбрость быстро прошла, как только я отошла от базы на километр. Дорогу прекрасно освещала луна, но мне было очень неуютно. Стало казаться, кто-то крадется следом и дышит в затылок.

Я рассердилась на себя: трусиха. Надо было остаться. Нет же, поперлась домой. Чего теперь-то дрожать?

Как в фильме ужасов сначала заухала сова, потом послышался странный звук, будто провели железом по стеклу. Следом раздалось противное мяуканье – это филин подражал кошке. Мерзкая птица: звуки, что она издает самые отвратительные. Первому филину ответил второй, потом третий, любят они собираться компаниями. Зашелестела листва на кустах. Краем глаза я заметила метнувшегося ко мне человека и среагировала молниеносно – отскочила назад. Мужчина, промахнувшись, упал. Я не стала рассматривать, кто это? Сорвалась с места и побежала в сторону села. Бегаю я хорошо, пусть попробует догнать. Возле первых домов притормозила и оглянулась. Никого! Со стороны турбазы донесся треск мотоцикла. Через три минуты возле меня притормозил Ангел.

– Ты что, чокнулась! – закричал он на меня. – Я же просил не ходить по ночам одной.

– Ничего же не случилось, – возмутилась я – Меня обидел его крик, но порадовал испуг. А вдруг он ко мне неровно дышит? Я решила: не стоит ему говорить про попытку нападения в лесу.

– Садись, подброшу до дома.

Он что-то пробурчал, я не расслышала.

Возле дома бабы Поли слезла с мотоцикла и стала прощаться:

– Пока. До завтра.

– Подожди. Извини, что накричал. Как узнал, что Олег отпустил тебя одну, чуть не прибил его. Ты понимаешь, я испугался. Никогда ни за кого так не переживал…