таких случаях, пишу всем ближайшим ПДР: если зарожаете, мой телефон будет выключен, вот контакты замены.

Минут через пять звонок – та девочка с третьими родами. Голос тусклый, дрожащий: «Инна, прости, я родила два дня назад…» Я несколько удивлена, но всяко бывает – выражаю надежду, что всё прошло хорошо, тем более роды третьи, и желаю всем здоровья. В ответ: «Это было ужасно! Ты не представляешь, как я теперь жалею…»

Выясняется следующая картина: контракта с доктором она так и не заключила. И, когда стартовали роды, не поставив меня в известность, поехала в роддом на общих основаниях, по ОМС. Добралась уже в очень сильных схватках и явно на хорошем раскрытии – в третий раз всё, по идее, должно буквально лететь. А дальше началось…

Холодный родзал, залитый слепящим светом. Восемь (!) человек вокруг – из них несколько докторов, среди которых, по словам девочки, никому нет и тридцати. Дёргают, суетятся, теребят. Между схватками расспрашивают, требуя данных для анамнеза. Трогают промежность, разводят ноги, раздвигают губы, зачем-то лезут внутрь. До этого она оба раза рожала «тихо, тепло и темно» в проекте домашних родов в роддоме. И теперь больше всего – по контрасту – поразило, как на неё орали…

«Женщина!!! Хватит рычать!!! Немедленно перестаньте! Что вы себе позволяете?! Как себя ведёте? Понимаете вообще, где находитесь?! Что за звуки вы издаёте? Подумайте о ребёнке! Замолчите, а то родите урода, а нам отвечать!!!»

И вот новорождённый на животе – всего пару минут, окончания пульсации пуповины никто, разумеется, не ждал. Осмотр неонатологом. Ребёнок запелёнат и лежит под лампой. Окситоцин для профилактики (а вдруг кровотечение?). Единственное, наверное, чего не нашли доктора, так это оснований для эпидуральной анестезии. Плохо старались, видать.

Я не стала расспрашивать и без того подавленную девочку о причинах её решения. И так понятно, хоть она и пролепетала что-то вроде «всё так быстро началось, я не успела тебе позвонить». Инициированный ковид-карантином экономический кризис, с работой и доходами у многих туманно, если не хуже. Контракты доктора и акушерки тянут на приличную, а для кого-то и вовсе неприемлемую сумму.

У меня нет и не могло возникнуть никаких претензий – хотя, конечно, можно было и предупредить. Она взрослый человек, сама, целиком и полностью, несущая ответственность за свои поступки. Это её собственное решение, ей с ним и жить дальше.

Вот только очень жаль ребёнка.

Представляете, как холодно и жестоко принял его белый свет? Какое самое первое, самое важное впечатление сформировалось и во многом будет определять его дальнейшую жизнь? Да, он появился явно не в самый благоприятный период. Но новый человек не выбирает, когда прийти в этот мир, и ни в чём не виноват! Ни подождать лучших времён, ни родиться «набело» – в атмосфере тепла, спокойствия, любви и полного приятия – он уже не сможет. А ведь могло случиться совсем по-другому.

Могло, но не случилось. И это самое печальное.

Берегите своих детей.

Глава 34

Как учат родам

– Вот засунули же родители, даром что сами врачи, в проклятое акушерство, всю жизнь через это страдаю! – частенько причитала преподавательница колледжа, в котором мы постигали соответствующие науки.

– А вы сами в какую область медицины хотели?

– Вообще ни в какую! В молодости мечтала на бухгалтера пойти. Не сложилось…

И советовала выучиться, забыть это беспокойное место – роддом – и податься в физиотерапию:

– Чисто, тихо, никакой тебе крови, никакой грязи, знай себе крепи магнитные аппаратики. График опять же нормированный, в пятнадцать ноль-ноль уже свободен!

Да, потеряла страна хорошего бухгалтера…

Но я пришла учиться совершенно осознанно, мне требовались знания. Увлечённый и талантливый педагог – редкостная удача. Но польза есть и от нудных: неважно, из какого крана льётся вода – главное, чтобы лилась.

Много удивительного узнала от тоскующей по дебетам-кредитам преподавательницы. В советские времена её после института распределили в Среднюю Азию, где гинекологи из жалости к особо многодетным женщинам иногда по-тихому перевязывали им трубы: фактически стерилизовали. Некоторые находились в курсе производимых манипуляций, главное – чтобы втайне от мужа, желавшего ещё многочисленных наследников (работников, кормильцев, гарантов куска хлеба в старости), а жена уже на грани истощения после десятка родов подряд. А порой врачи и женщине ничего не говорили – если им казалось, что хватит ей уже рожать. Чудеса…

Однажды неудавшийся бухгалтер весьма оригинально охарактеризовала оказание классического акушерского пособия при рождении головки (довольно варварская манипуляция, зачастую приводившая к проблемам с шейными позвонками, – слава богу, нынче от неё отказались):

– Это главный навык акушерки! Должны его знать, как «Отче ваш».

Услышав о количестве моих детей, покачала головой:

– Неужели столько приспичило?

Как-то в лекции промелькнул термин «трансбуккально» (приём лекарства путём рассасывания за щекой). Строча конспект, уточняю:

– С двумя «к»?

Немного подумав, выдаёт:

– Конечно. Щеки же две!

Но я не об этих забавных (и не очень) моментах.

Во время учёбы мы в большом объёме проходили самую разнообразную практику. Одно из первых мест – госпиталь для ветеранов войн. Какую я там видела старушку!

Сухонькая, изящная, с виду настоящая графиня. Умное лицо со следами былой красоты, прозрачные тонкие пальцы, высокая причёска, облезлая меховая горжетка («из Чебурашки», язвили медсёстры). С идеальной осанкой сидя в инвалидном кресле и хитро поглядывая на унылых соседок, травила им анекдоты. А при изучении историй болезней становилось очевидно, насколько тяжелее её «букет» в сравнении с диагнозами других бабуль, аморфно лежащих на соседних койках с предсмертной тоской на лицах…

Практика в шоковом зале Склифа, куда везут пострадавших в тяжёлых ДТП, бросившихся под поезд и тому подобных в состоянии «фарша». Когда ещё непонятно, что именно надо лечить, что сломано и разорвано, и задача одна – не потерять самые важные функции тела: дыхание, сердцебиение, кровообращение, работу мозга и почек. Незабываемый опыт!

Но и там не обходилось без смешного. Привозят выпавшего из окна пьяного мужчину – вообще в хлам, ничего не соображает. Берут пункцию из спинного мозга: убедиться, что туда не попала кровь. Из вставленной в позвоночник иглы начинает капать густой, прозрачный, как слеза, ликвор (спиномозговая жидкость). Доктор облегчённо выдыхает – спинной мозг не пострадал. Молоденькая однокурсница, родом из Таджикистана, смотрит на ликвор круглыми глазами:

– И там тоже? Водка?

Многое на практике в роддоме удивляло. Тогда было принято по поводу и без делать эпизиотомию (хирургическое рассечение промежности и задней стенки влагалища), или, что тоже не редкость, у рожениц возникали естественные разрывы. То есть бóльшая часть женщин после родов