Без него дело развалилось, и Коробейников остался при своих и на свободе, однако из привычного ареала обитания все же предпочел мигрировать, удачно променяв Красноярск на Сочи. Тут он пока не засветился в прессе и удостоился упоминаний только в связи с гибелью Угрюмова, который умудрился найтись посмертно, прогремев взрывом дома на Кипре.

Вопрос: как узнали о том, что погиб не кто-то, а именно Платон Угрюмов, если взрыв и пожар наверняка уничтожили тело, да и жил мужик на Кипре, я уверена, не под собственным именем?

Тут я вспомнила фотографии, которые мне настойчиво демонстрировали агенты Смиты. Судя по наличию этой оперативной съемки, за домом в Ларнаке, где проживал Угрюмов, следили. Судя же по тому, что фотографии оказались у агентов, Угрюмов был под колпаком у спецслужбы.

И тут я подумала — а не был ли Платон Угрюмов засланным казачком? Может, это его автор файла с насмешкой назвал «Наш Бонд»?

Что, если эти самые спецслужбы нарочно внедрили Угрюмова в близкое окружение Коробейникова, чтобы в нужный момент использовать как свидетеля обвинения?

— Чего ж не использовали? — озадачился внутренний голос.

Я пожала плечами.

Может, свидетеля законсервировали, планируя использовать позже, когда обвиняемый побольше жира накопит, чтобы было, что у него отнять. А может, свидетель решил, что вдали от разборок спецслужб и мафии он целее будет, и сбежал, поломав коллегам всю схему.

Так или иначе, а контора Смитов выяснила, где хоронится беглец, и, значит, теперь агенты хотят убедиться, что Угрюмов действительно погиб, а не слинял под шумок газового взрыва еще куда-нибудь. И я для них именно «свидетель Ложкина», мои чистосердечные показания нужны, чтобы закрыть это дело.

Я почесала в затылке.

Схема получалась стройная, в нее прекрасно вписывались и вежливые агенты Смиты, и галантный гад Сашок…

А вот двойная попытка наглого уличного ограбления и разгром квартиры — нет, не вписывались. Стилистически диссонировали.

— Возможно, тут задействована не одна организация, а две конкурирующие? — предположил внутренний голос.

— Мафия Коробейникова! — вспомнила я. — Не ее ли руками творились разбой и разгром? Коробейников же где-то в Сочи живет, правильно? Руке мафии недалеко было тянуться.

— А им-то что от тебя нужно? — озадачился внутренний голос.

— То же самое, наверное, — предположила я. — Подтверждение того, что неудобный свидетель Платон Угрюмов мертв.

— Но у тебя не имеется справки о его смерти, а мы уже пришли к выводу, что и в сумке твоей, и в квартире разбойники хотели найти что-то бумажное, — напомнил внутренний голос.

— Нестыковочка, — согласилась я и потрясла головой.

Было такое ощущение, будто, энергично шевеля мозгами, я их намозолила.

— Пора принять таблетку от мигрени, — посоветовал внутренний голос. — Такую круглую, большую, горячую…

Воображение сноровисто нарисовало маслом (и сыром) дымящуюся лепешку хачапури.

Я решительно закрыла ноутбук и пошла одеваться.

Уходя из дома, ноут я от греха (читай — от Сашка) подальше занесла Ивасику, который сегодня с утра был дома, потому что работал во вторую смену.

— Спрячь это и никому не показывай, — велела я, впихнув ему в руки свой комп. — Потом расскажу почему!

— Ну рассказывай! — повелел Артем, взмахнув сверкнувшим ножом, как саблей.

Он вытребовал себе приборы, шокировав местный бомонд.

— Вот ты чукча гламурный! — хихикнула я. — Кто же ест хачапури ножом и вилкой?! Нужно, чтобы растопленное масло широко, в свободном экспрессивном стиле размазывалось по физиономии, а расплавленный сыр тянулся за руками и склеивал пальцы и зубы! Вот так!

Я показала, как надо есть хачапури, и вместо «Вот так» с набитым ртом произнесла «Фоф фак», отчего Артем заметно напрягся:

— Чего ругаешься?

— Фа фе фуфауф, — не выпуская изо рта крепко зафиксированный челюстями ломоть хачапури, я помотала головой.

Мол, не ругаюсь я.

Гламурный чукча вздохнул, показательно отпилил ножом маленький кусочек лепешки, аккуратно загрузил его в рот вилкой и зажевал, скосив глаза, как внимательный дегустатор.

Я в три укуса уничтожила свою лепешку, отдышалась, хлебнула компотика и сказала:

— Ладно, слушай. История и впрямь прелюбопытная.

Гламурный чучка тюкнул вилочкой, нацепил на нее крошечку и шевелением бровей пригласил меня продолжать.

— Ты так долго жрать будешь, а у меня рассказ короткий, — сказала я. — Полетела я в командировку на Кипр и там передала одному мужику лично в руки важное письмо шокирующего содержания. Мужик его прочитал, расстроился и с горя сунул голову в газовую печь.

— При тебе?! — шокировался Артем.

— С ума сошел? — Я покрутила у виска пальцем и замаслила локон. — Думаешь, я стояла бы и смотрела, как кто-то себя убивает? Разумеется, фатального процесса я не наблюдала, увидела уже только мертвое тело. Помогать самоубийце было поздно, мне самой пришлось спасаться бегством, потому что в комнате был открытый огонь, а в кухне такой же открытый газ, и всего через минуточку бабахнуло так, что мама не горюй! Меня на пляже в землю впечатало!

— О, так ты поэтому в аэропорту выглядела, как соломенное чучело после бурной встречи с голодной коровой?

— Не преувеличивай, — я запила досаду компотом. — И вообще не обо мне речь. Этот самоубийца оказался довольно известным человеком. Звали его Платон Угрюмов, и был он подручным одного мафиози и, видимо, одновременно агентом под прикрытием. И от мафии, и от спецслужбы мудрец Платон сбежал…

— И от бабушки ушел, и от дедушки ушел, а от Лисы не ушел! — захихикал Артем, видимо, намекая на мой псевдоним — я же Лисина.

— Забавно, ага, но погоди ржать, — попросила я. — Мне совсем не смешно, потому что от меня теперь активно домогаются свидетельских показаний.

— Кто домогается?

— Да много кто! Помнишь, на меня в подворотне напали?

— О, век помнить буду! — Артем мечтательно прижмурился. — Стоишь ты такая в боевой стойке уличной шпаны и визжишь, как милицейский свисток!

— Будешь издеваться, ничего не расскажу, — пригрозила я.

— Нет уж, рассказывай.

— Так вот, разбойники в подворотне были только первыми ласточками! Потом, как ты помнишь, меня пытались ограбить на улице…

— Век помнить буду! — повторил Артем. — Стоишь ты такая…

— Довольно обо мне! — перебила я, сердясь. — В этой истории уже немало более интересных типов! Два мужика, похожих на агента Смита из «Матрицы», потом те ребятки, которые под предлогом проверки на сейсмоустойчивость аккуратно обыскали мою квартиру и наш офис, а еще мой новый жилец — засланный казачок. По-моему, все они охотятся за одной бумажкой, которую я ношу при себе…