— Черт возьми, наконец-то соизволила явиться!

Услышав голос из-за двери седьмого номера, Джесс выронила сумку и схватилась за горло.

— Джинни! — крикнула она через секунду. — Ты напугала меня до смерти!

— Значит, поэтому лицо у тебя такое же белое, как у Элизабет Тейлор, когда она не нарумянена.

Джесс расхохоталась и обняла подругу.

— Мне никто не сказал, что ты уже здесь. Как долетела?

Джинни присела на край очень высокой кровати с балдахином, покрытой пледом с бахромой.

— Долго и нудно. — Джинни обвела взглядом комнату. — Меня поселили в третьем номере. Балдахина там нет. Надо пожаловаться хозяевам.

— Никаких жалоб! — испуганно зашептала Джесс. — Я не хочу привлекать лишнего внимания.

Джинни нахмурилась:

— Почему ты не спросишь старика в лоб?

Джесс расстегнула сумку, достала платье и повесила его в небольшой платяной шкаф.

— Джинни, нужно действовать осторожно. Я должна быть уверена.

— А если она все же здесь, ты боишься упустить возможность увидеть ее.

— Верно.

— А как ты ее узнаешь, если увидишь?

— Узнаю.

Джинни пристально взглянула на нее.

— Только не рассчитывай, что Живой Труп тебя представит.

— Живой Труп?

— Длинная юбка. Босая.

Джесс снова расхохоталась:

— Это сестра Ричарда. Она вроде бы со странностями. По-моему, в молодости такой не была.

— С тех пор сто лет прошло.

— Вот именно. Люди с годами меняются. — Джесс вынула косметичку и стала раскладывать разные предметы на краю умывальника. — А еще… еще кого-нибудь ты видела?

— Только отца семейства. Никаких двадцатидевятилетних девиц. И никакого парня, похожего на отца твоей дочери.

Джесс вдруг захотелось вступиться за Ричарда. Она подошла к окну, слегка раздвинула занавески и стала вглядываться вдаль. Вот так же она смотрела вдаль из окна своей комнаты в «Ларчвуд-Холле», ожидая Ричарда и не понимая, почему он не приходит за ней.

— Идем поищем какую-нибудь приличную забегаловку. — Голос Джинни вернул ее к реальности.

Джесс вздохнула и изобразила улыбку. У нее еще будет время подумать о Ричарде.

По центральной улице Вайнард-Хейвена мчались грузовики. Повсюду слышались звуки, напоминающие о приближении лета: визг пил, стук молотков, гул машины, обновляющей дорожную разметку. Джесс и Джинни старательно обходили лестницы и маляров, красящих стены.

— Какой славный город, — заметила Джесс. — Представь себе, я ни разу не была на острове.

— Издеваешься, что ли? — отозвалась Джинни. — По моему разумению, такие состоятельные люди, как ты, ездят сюда каждое лето. Для них это так же привычно, как то, что мы с мамой когда-то каждое лето продавали сосиски на Ривер-Бич.

— Когда моя мама была жива, отец много разъезжал по делам. Лето я всегда проводила в приморском лагере. Там я и познакомилась с Ричардом. Он работал на раздаче полотенец. — Каждое слово отзывалось болью. Джесс откашлялась. — Ну а после «Ларчвуд-Холла» я год прожила в Англии. Заканчивала школу.

— Значит, отца ты так и не увидела?

— Встречалась с ним раз в год на Рождество. А после того как вышла замуж за Чарльза, — несколько чаще, но ненамного.

Подруги остановились у магазина, где девушка развешивала в витрине футболки.

— А я, — начала Джинни, — однажды была в Вайнарде, лет в шесть или в семь. Один из дружков матери предложил мне поехать сюда на два дня.

— Хорошо помнишь ту поездку?

— Мы жили в Оук-Блаффсе. — Джинни фыркнула. — Наверное, потому, что они могли там пить. На большей части острова продажа спиртного была ограничена. — Она сделала серьезное лицо и погрозила пальцем, как строгая учительница. — Если в названии города нет буквы «о», значит, в нем нельзя достать выпивку. — Джинни рассмеялась. — Видишь, какая важная информация хранится у меня в мозгах!

— В названии «Вайнард-Хейвен» нет буквы «о».

— Правильно. А вот Оук-Блаффс… В общем, они ради этого туда отправились. Еще я карусель запомнила. И тянучки. Их прямо в магазине делали и позволяли смотреть.

— Тебе тут понравилось?

— Просто класс!

Джинни, закусив губу, направилась дальше. Джесс нагнала ее.

— Неужели детям здесь хорошо? Этот остров… изолирован от всего мира.

— Думаю, жизнь здесь такая же, как везде. Все зависит от людей, которые рядом с тобой.

Они миновали книжный магазин, картинную галерею, роскошный ювелирный магазин. Джесс задержалась у витрины. Джинни шепнула ей:

— Не оглядывайся сразу. За нами следят.

Джесс сделала вид, будто пристально рассматривает витрину.

— Следят?

— Живой Труп.

Джесс вскинула голову.

— Карен?

Действительно, в двух домах от ювелирного магазина, под обновленной вывеской «Тисбери инн» стояла сестра Ричарда в своей оранжевой длинной юбке. Ее глаза на мгновение встретились с глазами Джесс, а потом Карен отвернулась так быстро, что Джесс не успела помахать ей.

— Джинни, не надо сочинять детективы. Уверена, она вовсе не следила за нами. — Джесс проводила взглядом Карен, скрывшуюся в дверях гостиницы.

— А я не уверена, — возразила Джинни. — Пошли вниз. Старик Брэдли говорил, что в «Черном псе» отличные бургеры.

— Старик Брэдли?

— Отец Ричарда. Еще до твоего приезда мы с ним немного поболтали.

— Ты не…

— Не волнуйся, детка. Я тебя не выдала.

Они спустились под гору. Через несколько минут Джесс оглянулась и заметила, как Карен выходит из гостиницы и смотрит им вслед. У Джесс появилось неприятное ощущение: похоже, все не так просто, как она предполагала.

Вечером в пятницу перед Днем поминовения[11] на острове делать абсолютно нечего. В праздник город, безусловно, оживет.

А до той поры Джесс и Джинни оставалось только сидеть, смотреть на паром, пересекающий пролив, и строить планы, как раскрыть тайну далекого прошлого.

К тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, они составили план: вопросы будет задавать Джинни, и активные действия начнутся за завтраком.

Войдя в столовую «Мейфилд-Хауса», Джесс ощутила ее зловещее сходство со столовой «Ларчвуд-Холла»: длинный стол вишневого дерева, обивка стен в тон столу, серебряные подсвечники и подстаканники, старинные портреты неизвестных суровых мужчин.