Но Херувим может купить дочку – сейчас всё просто: торгуют людьми, как тряпками и наркотиками.

Почему Варвара не принесла еду?

Почему её нет дома?

– В маманю превращаюсь, чего припал к экрану?! – перекрикивает Алесь телевизор. – Только сластей не хватает.

Выключил телевизор.

Начисто позабыл о папашке и мамане. Наверное, Лизу мучают звонками. Папашка и прикатить может – Лизе нервы трепать.

Алесь набрал номер.

Папашка подхватил трубку, едва прозвучал первый гудок.

– Лёсик?! Немедленно приезжай. Есть разговор.

– Я жив, здоров. Хочу сказать спасибо, что пустил меня пожить на свете. Но Лизу не тронь, знаю тебя! И меня не ищи.

– Лёсик, Лёсик!

Алесь положил трубку.

Такой ветхостью пахнуло прошлое!

Горячая вода смывает его и запах прели и плесени.

Сейчас папашка звонит мамане, сообщает информацию, орёт, что это её вина – не растила сына, задом крутила, вот и сиди на своём жирном старом заду одна. Нету сына! По словам перебирает Алесь крик отца.

«Ханжи они у меня»…

С маманей сложнее. Всё-таки родила… наверняка в муках. И тут же злое: подумаешь, один раз поработала для него! Но она, в отличие от папашки, одна, и платят ей в её историческом музее наверняка копейки, ей помощь нужна.

Горячая вода щедро шумит: отдашь долг Варваре, будешь матери ежемесячно посылать на компаньонку… нельзя её на старость оставить одну.

Алесь согрелся. Растёрся махровым полотенцем, подаренным Варварой, оделся и вышел из дома.

Живёт недалеко от Дворца и от дома Варвары.

Звонит в дверь, стучит, Варвара не отвечает.

Что случилось с ней?

Мобильник заблокирован.

Пошёл к Дворцу мусора.

В окне Варвариного кабинета темно.

В самом деле Дворец. Ступени мраморные, широкие, по таким молодожёнам, правителям подниматься и спускаться.

На свой третий этаж взбирался на ватных ногах.

После Васи-Ани прижился внутри холодок. Будущего, похоже, нет: в любой момент верёвку на шею, пулю в сердце, нож в спину.

Дверь кабинета Херувима. Дверь Варвариного кабинета. Свет – из его кабинета.

Весь ватный, не только ноги. В его кабинете Херувим порешил Варвару. Логично. Именно в его кабинете.

Пульс пропал. Бежать прочь. Ноги подламываются.

А может, ещё жива, и ей нужна помощь? Успел же он Аню спасти!

Рванул на себя дверь.

Варвара сидела за его столом, как давеча Херувим. И так же уронив лицо в сцепленные руки.

Хорошо, кресло, на котором сидел Херувим, уволок!

Жива?! Или Херувим убил и здесь посадил?

Скорее подойти.

А сам стоит в дверях, смотрит издалека, пытаясь понять: жива – не жива.

Ещё длиннее – с каждым днём – стебли тёмно-русых живых волос.

Вроде дышит.

И Алесь пошёл к Варваре, к своему столу.

Просто спит.

Бухнулся в кресло посетителя, вскочил, словно уселся на раскалённую жаровню, – здесь же Херувим сидел!

Варвара подняла голову. Вместо глаз – щёлки, в опухолях, и рот опух, и щёки словно ватные.

– Сколько часов ты плакала?

Варвара смотрит на него отстранённо, как на незнакомца.

– Что с тобой случилось, Варежка?

А сам уже знает, что с ней случилось.

– Ты иди, иди к Лизе, она тебя ждёт. Ты всю жизнь будешь любить только её.

«Ты уже говорила мне это!» – хочет сказать.

Стебли её живых волос – шапочкой. Коляш говорил: у неё были длинные волнистые волосы, он заплетал их в косы.

Щёки перестала румянить… живая кожа.

– Ты почему не пришла сегодня на занятия? Разве можно пропускать? – кричит он. – Мы должны были говорить о «Трёх сёстрах» и выучить теорему косинусов. «Квадрат любой стороны треугольника (а) равен…»

– Ты иди к Лизе… я тебе ничего не должна. Сейчас, когда ты отвёз к ней Аню… Ане нужен отец.

– У тебя получилось интересное сочинение о Печорине. Ты успела столько всего прочитать за такой короткий период, ты что, все ночи напролёт читаешь?

– Вы будете жить втроём. На работу будешь приезжать. Получишь права. У меня для тебя есть иномарка.

Что тут происходит?

Подойти, снять с ресниц слёзы…

Не надо плакать, Варежка.

И Лиза здесь. Стоит за его спиной. Это она просит: подойди, погладь по голове. Подойди, сними с ресниц слёзы.

Они обе здесь, в его кабинете: Лиза – его тыл. Варежка – «сегодня». Без Лизы нет Варежки, без Варежки больше нет Лизы.

Две жены.

И за Варвару он отвечает.

– Почему ты сидишь здесь? Почему не принесла мне еды? Я голоден. А ты… ты моя жена.

Говорит он эти слова или только хочет сказать…

Варвара почему-то начинает оправдываться:

– Коляш прислал бригаду. Ребята вынули два жучка в моём кабинете, в его приладили камеру и в диспетчерской, жучками не обойдёшься. Недавно ушли, я уснула. Ты, наверное, хочешь есть?

Звучит гитара. Лиза любит цыганские песни. «Ты один не спишь…» Нет, не эти строчки звучат: «Я ехала домой…»

– «Достать чернил и плакать…» – звучит неуверенный голос Варвары.

Она смакует каждое слово как редкую сладость. И меняется суть её лица – из продавщицы Варвара превращается в девочку, которую до сих пор любит Коляш. А ей нужен только он.

– Ты, наверное, голодный…

Подойти и погладить Варвару по живым стеблям волос. Стереть со щёк следы слёз.

Они смотрят друг на друга. И Лиза для них перебирает струны. Лиза – за его спиной, она – его тыл. Она есть. И она сохраняет и его, и Варвару.

А пока у Варежки растут живые волосы…

2

У Гоги после репетиции встреча с дочерью.

– Может быть, подождёшь меня или в театре, или у меня дома?

– Поедем ко мне, Лиз! – зовёт Регина. – Накормлю, покажу письма сына и обсудим, что буду делать с детьми! Когда они приезжают к тебе?

Гоги очень спешит.

– Лиза, позвоню на мобильный, где бы ты ни была, за тобой приеду. – И он бежит прочь: редко теперь после его ухода от матери дочь хочет с ним встретиться.

– У меня есть хорошая музыка и вкусные конфеты. Люблю сладкое, потому и тумба такая.