На начало сентября 1914 года из имевшихся в России 28 100 врачей было мобилизовано 17 109, или 60 % общего числа (157). По сведениям комиссии, изучавшей санитарные последствия Первой мировой войны, общие потери медицинского персонала Русской императорской армии составили 6218 человек (158).

В 1915 году Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич Романов (младший) приказал взамен лагерных сборов привлекать слушателей Военно-медицинской академии на практику в действующую армию. Слушатели 1–2-го курсов командировались в «главные перевязочные отряды при пехотных дивизиях для несения службы в качестве нижних чинов — санитаров». Слушателей, перешедших на 4-й курс, направляли «для несения службы в военно-врачебные заведения действующей армии». Слушателей, окончивших 4-й курс, подлежало «произвести в звание зауряд-врачей 1-го разряда и назначить на службу в военно-врачебные заведения действующей армии до окончания войны» (159), что позволяло ускоренно пополнять недостаток врачей на фронте.

Во время революции 1917 года ощущалась нехватка врачей и медсестер, кроме того, часть медицинских работников саботировала новую власть. Общее количество врачей за годы Первой мировой и гражданской войн уменьшилось более чем вдвое.

В феврале 1918 года в Петрограде разразилась первая крупная эпидемия сыпного тифа. Быстро разрастаясь, эпидемия достигла пика в марте — первой половине апреля. Тиф появился в городе впервые за предшествующие 20 лет. С осени вновь началось заметное увеличение заболеваемости. В ноябре было зарегистрировано 1500 случаев, в декабре — до 3000 случаев (тифозные заболевания обычно усиливались с наступлением холодов) (160).

Принятых мер, однако, оказалось недостаточно для предотвращения новых эпидемий. Серьезным недостатком в деятельности медицинских органов было отсутствие эффективной работы по профилактике заболеваний. Это и явилось одной из причин зарождения и быстрого распространения в Петрограде эпидемии холеры, которая поразила город в июле 1918 года. Источником эпидемии была загрязненная вода реки Невы, которая оказалась зараженной холерными вибрионами. Городские власти были серьезно обеспокоены катастрофически быстрым распространением холеры и начали принимать неотложные меры по борьбе с эпидемией. Противоэпидемическая комиссия приступила к организации специальных пунктов для производства противохолерных прививок.

В результате принятых мер распространение холерной эпидемии удалось остановить, и с конца июля 1918 года она постепенно пошла на спад. Если в середине месяца ежедневно заболевали более 300 человек, то на 5 августа было зарегистрировано 88 холерных, 12 подозрительных и 11 острожелудочных больных. К концу сентября можно уже было говорить о полном прекращении эпидемии. Всего от холеры в городе умерли 4305 человек.

Из других инфекционных заболеваний широких масштабов достигала дизентерия, особенно во второй половине лета 1920 года, когда она приняла форму эпидемии. Среди других болезней наибольшее беспокойство вызывала цинга, что было вполне объяснимо в условиях недоедания и нехватки витаминов. К тому же из-за угрозы холерной эпидемии овощи и фрукты рекомендовалось употреблять только в вареном виде. При термической обработке овощей и фруктов разрушается содержащийся в них витамин С, который служит основным средством против цинги. Болезнь достигла широких масштабов в середине 1919 года. К концу года число заболевших превысило тысячи человек, и ликвидировать эту болезнь было очень нелегко в условиях холода и голода.

Не последней проблемой в Петрограде были венерические заболевания, особенно сифилис. Их распространение было связано с закрытием домов терпимости и постоянным нахождением в городе большого количества воинских частей (161).

Да, врачи во время эпидемий, как и войн и революций прошлого, гибли одними из первых.

Однако они не живут долго и в мирное время. Хотя точных данных нет, ряд литературных источников указывают на недостоверность статистики по общим и профессиональным заболеваниям медицинских работников. Так, по данным отечественных авторов, 80 % из них занимаются самолечением или получают помощь у коллег, чаще не фиксируя свои заболевания в документации.

Я сравнил продолжительность жизни врачей В. И. Ульянова — граждан СССР — и группы немецких и шведских врачей. Группа первых состояла из 21 человека, вторая группа включала 9 специалистов. Совершив нехитрые математические действия с днями рождения и смерти, я получил следующие результаты: у россиян средняя продолжительность жизни достигла 68,64 года, тогда как в зарубежной группе результат составил 80,33 года. При этом обе группы имели один уровень образования, ученых званий и даже одного и того же общего пациента. Вы скажете — это не статистика! Конечно, но другой не существует (4).

Наш мир уже меняется из-за ощущения близкой и тотальной старости: кино, мода, транспорт, смартфоны и даже душевые кабинки. Врачи тоже меняются, они все больше и больше обращают внимание на возрастзависимые патологии и даже на сам возраст как немодифицируемый фактор развития болезни. Им предстоит самая серьезная трансформация: медицина ближайшего будущего должна стать гериатрической. Такого никогда не было.

Возможно, в будущем, когда геронтологи придумают лекарство от старости, проблема будет решаться по-другому, а пока сами врачи идут к ней навстречу. Интегративная медицина, антивозрастная медицина — это не что иное, как поиск подходов к долгой и здоровой жизни. Пока мы, врачи, проигрываем, вирус быстрее нащупал слабое звено в механизмах старости и ударил в него.

Мы не заметили, как стали жить дольше. Нет, это не значит, что растет максимальная продолжительность жизни (162). Речь идет о том, что человек еще сто лет назад скорее не доживал до старости, а сейчас же всё совсем наоборот: старых людей очень и очень много.

Основной характеристикой периода жизни, который мы называем старостью, является невозможность поддерживать жизнеспособность в условиях изменения факторов внешней среды. Это жизнь в условиях снижения и утраты адаптационных возможностей. Это, конечно, намного более сложное состояние, но для понимания патофизиологической сущности старости нам этого достаточно.

Мы все видим этих людей, которые неспешно двигаются по улице жизни, поддерживая друг друга. Медленными становятся реакции не только в движениях, но и в ответе на входящие инфекционные агенты. А ведь инфекции — самая обычная проблема для людей в возрасте.