Мишенью воздействия здесь служит желание ребенка заслужить похвалу и поддержку старшего. Побуждением – поощрения и «особые отношения». Изнанкой этой манипуляции, во-первых, является ненависть, которой платят дети ябедам. Во-вторых, у ябед вырабатывается привычка к доносам, которая в нашем обществе осуждается.

Учителю приятнее находиться в классе, когда среди учеников есть такие, которые ему нравятся. Свое расположение к ним он проявляет тем, что выше оценивает их ответы и поведение.

Мишень воздействия и побуждение здесь точно такие же, как и при предыдущем манипулятивном приеме. Пагубность наличия любимчиков в том, что остальные дети (а это большинство) страдают от более прохладного отношения к ним. Дети относятся к несправедливости крайне болезненно. Из любимчиков же вырастают подхалимы, еще в детстве вкусившие блага от расположения лиц, обладающих какой-то властью.

Обычно цель этой угрозы – обратить на нарушителей дисциплины недовольство всего класса, чтобы повлиять на них таким образом.

Это манипуляция, поскольку учитель перекладывает свою ответственность за поддержание порядка на учащихся. Но дети интуитивно чувствуют, что это нечестно. И свое возмущение направляют на учителя. Мишенью воздействия на нарушителей учитель делает желание детей избежать задержки после уроков, а побуждением – выставление нарушителей в качестве причины задержки всего класса.

Но эта манипуляция приносит учителю не тот результат, на который он рассчитывает: вместо поддержки класса – негодование учеников и снижение авторитета учителя.

Учитель снижает ученику оценку по своему предмету за плохое поведение. Вообще делать это он не имеет права. За поведение предусмотрены специальные отметки, можно писать замечания в дневнике, вызывать родителей и т. д. Но такой путь учителю представляется хлопотным. Куда проще: раз – и наказал, притом болезненно, чтобы впредь неповадно было нарушать дисциплину. Манипулятивность этого приема в том, что фактически он представляет собой злоупотребление властью.

Мишень воздействия в данном случае – желание ученика получить ту оценку, которую он заслужил. Фоновый фактор – невозможность опротестовать оценку, ведь разбор этого инцидента выставит ученика в худшем свете, вскроются его «подвиги». Попытки изменить ситуацию часто безуспешны по причине корпоративной солидарности учителей: и классный руководитель, и завуч, и директор сами натерпелись от возмутителей спокойствия, поэтому поддержат учителя. Именно поэтому протест пострадавших от этой манипуляции не идет дальше возмущения в разговоре с самим учителем.

Некоторые учителя применяют этот прием, когда вопрос ученика оказывается для них слишком трудным. «Ты у нас самый умный», – это одна из форм ответа, когда учитель не знает, как ответить по существу. Возможны и другие, например:

– А зачем Непер ввел число «е»?

– Он мне об этом не сказал.

Класс смеется, зная, что Непер умер давным-давно. Это «остроумие» учителя хуже воровства: скорее всего, любознательные ученики больше никогда не потревожат его вопросами. А жаль. Именно так убивают стремление к познанию.

Учитель не требователен, легко ставит незаслуженно хорошие оценки. Он «купается в любви», поскольку это устраивает учеников и их родителей (пока), а также администрацию школы. Жертвами этой манипуляции ученики почувствуют себя, когда им придется сдавать экзамен по этому предмету при поступлении в вуз.

Рассматривая различные области взаимоотношений между людьми, автор установил, что количество приемов скрытого управления со стороны подчиненных превышает число аналогичных приемов со стороны руководителей, у детей больше приемов, чем у родителей, у учеников – больше, чем у учителей. То есть люди, обладающие меньшей властью, компенсируют это большими усилиями и успехами в скрытом управлении.

Подобная закономерность сохраняется и в вузе: на преподавательские приемы управления студенты отвечают своими приемами, более многочисленными.

К моменту поступления в вуз юноши и девушки имеют за плечами богатый опыт управления родителями и учителями. Плюс опыт старшекурсников, которым те охотно делятся со своими младшими товарищами.

Особую изобретательность студенты демонстрируют в периоды зачетных и экзаменационных сессий. Приведем некоторые их приемы.

Студент садится отвечать экзаменатору. Сказав несколько общих фраз, вдруг с воодушевлением обращается к преподавателю: «Для меня всегда было волнующей загадкой, как могут быть связаны эти явления».

Преподаватель, влюбленный в свой предмет и уставший от пассивности и равнодушия студентов, радостно начинает объяснять. Студент демонстрирует восторг от услышанного, поддакивает, переспрашивает и… снова восхищается логической стройностью предмета. Довольный преподаватель ставит ему высокую оценку, не соответствующую знаниям.

Читателю, конечно, ясно, что мишенью воздействия на преподавателя здесь становится его влюбленность в свой предмет, а вовлечением – его желание привить эту любовь студентам.

Молодой начинающий преподаватель вуза стеснителен и робок с девушками. Его окружают студентки и, напирая грудями, доказывают, что он обещал им поставить зачет. Молодой человек слушает, краснеет и слабо отбивается. Однако близость девичьих тел делает свое дело. Потея от волнения, он расписывается в их зачетках.

Мишень воздействия здесь – стеснительность преподавателя. Вовлечение – якобы данное обещание. В других случаях мишени воздействия и приманки могут быть иными.

Студент на экзамене вытягивает билет и с криком «ой, тринадцатый, несчастливый!» кладет его обратно. Просит преподавателя: