нас потому и в тетрадь записывал, что на память не надеется.

— Тогда у нас полдома понемногу впадает… — засмеялся Владик.

— Я же не сам это придумал. Я у папы в словаре читал, — обиделся Ромка.

Жильцы в панике

Дорофей Анатольевич включил телевизор раньше обычного. Он ждал, когда Король Эфира снова напомнит о себе. Он просто жаждал, чтобы это произошло. И тогда, вступив с ним в борьбу, Дорофей Анатольевич надеялся укрепить, а точнее, расширить свой авторитет. Дело в том, что, по его мнению, большинство взрослых стало жить слишком беззаботно и слишком баловало детей. Но едва Дорофей Анатольевич заводил об этом разговор, как от него вежливо отмахивались, давая тем самым понять, что ваше дело, мол, «краны». Это больно ущемляло самолюбие Дорофея Анатольевича.

Первым из доминошников пришел Артур Вартанович. Он молча протянул страничку со списком радиолюбителей.

— Все?

— Ай, дорогой, не веришь в мои способности? — Арт обиженно покачал седой головой.

— Почему здесь мой внук?

— Вот уж воистину тот вопрос, на который ты сам должен ответить.

— Даже мой Федька попал в эту компанию. Даже Федька!.. Эх, говорил же, говорил!.. — Дорофей Анатольевич досадливо потер шею. — Куда детей от улицы девать? Влияет. Да, влияет! — и посмотрел на Арта. — Я пока поработаю со списком у себя в кабинете. Тут есть над чем подумать. А ты отдохни.

В кабинете он достал из коричневого сейфа, занимавшего весь угол возле окна, клеенчатую тетрадь, где у него были собраны сведения о мальчишках, имевших приводы в милицию или в ЖКО.

— Владислав Третьяков… — Дорофей Анатольевич полистал тетрадь и прочитал:

«Третьяков В. Мать работает медсестрой в больнице № 4.

15.5.77 — разбил стекло мячом.

1.1.78 — снежным комом, вместе с другими, привалил дверь ЖКО в знак протеста против закрытия теннисной секции».

«Этот может», — Дорофей Анатольевич поставил в списке жирный крестик и прочитал следующую фамилию: «Карнов».

«Карнов Н. Живет с матерью, отцом и двумя бабушками.

15.5.77 — видел, кто разбил стекло, но не сказал.

1.1.78 — участвовал в привалении двери ЖКО.

10.6.78 — знал, кто насыпал кнопки на сиденья под грибком, в результате чего пострадали доминошники (зачеркнуто и исправлено на «общественники»). Знал, но не сказал».

«Этот, пожалуй, сам ничего не сделает. Безынициативный… Кто же следующий? Ага. Ромка Целиковский», — Дорофей Анатольевич обрадованно пожевал губами и отыскал нужную страницу в клеенчатой тетради.

«Целиковский Р. Имеет отца и мать. Отец — кандидат наук. Мать — врач. Сын часто называет жильцов словами, очень похожими на ругательные, но которых в ругательном языке нет. Например:

Варвара Дмитриевна — Дискордия.

Товарищи по двору — бербеки.

5.5.78 — попал мячом в клумбу.

6.8.78 — наградил уважаемого Артура Вартановича новым прозвищем «керкон». Его отец наотрез отказался объяснить значение этого слова. Следовательно, он потворствует его словесным измывательствам».

«Этот все может!» — Дорофей Анатольевич вспомнил, как Ромка при доминошниках сказал ему:

— Добрый вечер, Дис!

— Здорово, — подозрительно прищурившись, ответил он, а потом в районной библиотеке с помощью заведующей с трудом разыскал в словаре, что Дис — это римский бог, повелитель подземного царства. Дорофей Анатольевич долго ломал голову над тем, насмешка это или нет.

— Дороня, он тебя потому так назвал, что у тебя котельная в подвале, всякие трубы там… тоже под землей проходят, — объяснила все Варвара Дмитриевна.

— Может, и так, — немного успокоился Дорофей Анатольевич. — Но все же, как говорил умница Штирлиц, это — информация к размышлению. А тут и подумать особо некогда. Начинаем котлы к зиме готовить. В пятом подъезде кабину лифта надо менять.

И теперь, то думая о хозяйственных делах, то переключаясь на радиохулиганов, Дорофей Анатольевич долго сидел в кабинете. Вскоре весь список покрылся крестиками, вопросами и нулями, обозначавшими, что данный кандидат вне подозрений. Когда Дорофей Анатольевич вошел в красный уголок, доминошники неотрывно смотрели на экран телевизора.

— Товарищи, минутку внимания! — он включил люстру. — Мы начинаем действовать…

— Да погасите же свет! На самом интересном… — возмутились пенсионеры.

— Как? — изумился Дорофей Анатольевич и предупреждающе напомнил:

— Цветной телевизор куплен для активистов. Выходит, или этот телевизор не цветной или я говорю не с активистами!

— Цветной, Дороня, очень цветной! — отозвался из угла Арт.

— Когда включится Король Эфира, все выходим во двор и согласно этому списку выясняем, кого нет. Все нужно делать спокойно. Без суеты. Без шума.

— Да, но как же мы досмотрим кино? — спросил бывший осветитель.

— В кино разведчики благополучно доживают до пенсии, — усмехнулся Дорофей Анатольевич. — В жизни все сложнее…

Бывший осветитель хотел что-то возразить, но в красный уголок ворвался хриплый голос:

— Граждане-товарищи! Говорит Король Эфира! Поберегите нервы! Перед сном вредно смотреть сцены ужасов. Журнал «Здоровье», который уважает наш уважаемый Арт, пишет, что они увеличивают количество адреналина в крови… Послушайте любимую песню начальника ЖКО…

В динамике телевизора что-то хрюкнуло, загудело и мужской голос запел:

Я не знаю, где встретиться

Нам придется с тобой.

Глобус крутится, вертится,

Словно шар голубой…

— На поиски! Все на поиски! — Дорофей Анатольевич широко распахнул дверь.

— Да, но выходит, они вас знают? — испуганно посмотрел на него бывший осветитель.

— Они всех знают, кроме вас, — походя сострил Дорофей Анатольевич.

Возмущенные жильцы повыскакивали на балконы.

— У вас видно?

— Нет. А у вас?

— У нас какие-то полосы и песня.

— А кто поет?

— Нашли, чем интересоваться?

«Вот именно, интересоваться надо другим, — поглаживая усы, довольно подумал Дорофей Анатольевич. — Может, теперь-то мы, наконец, обо всем поговорим серьезно».

Кто-то из жильцов позвонил в милицию. Во двор влетела оперативная машина. Тут же изображение и звук в телевизорах восстановились.

Из машины вышел молодой сержант и, пытаясь вникнуть, что тут происходит, осмотрел балконы, на которых сгрудились жильцы, пробежался взглядом по мальчишкам, столпившимся на футбольном поле. И жильцы, и мальчишки были чем-то слегка напуганы. Это настораживало, но ничего не объясняло.

Здравствуйте, товарищ сержант! — к машине подошел Дорофей Анатольевич.

— Вы звонили? — спросил сержант.

— Нет. Но это не имеет значения. Начальник ЖКО номер два… — Дорофей Анатольевич выдержал небольшую паузу, видимо, для того, чтобы сержант в полной мере прочувствовал, с кем имеет дело, и, понизив голос, четко доложил:

— На вверенной мне жилплощади завелся радиодиверсант.

— Кто? Кто? — удивленно переспросил сержант.

— Радиохулиган, — поправился Дорофей Анатольевич. — Передатчик у него маломощный. Он мешает просмотру передач в двух соседних домах.

— Куда смотрит ваша общественность?

— Да мы сами справимся, товарищ сержант, — заверил Дорофей Анатольевич. — При ЖКО у нас есть энергичный общественный совет. Правда, у меня к вам одна просьба, — он наклонился к уху сержанта и