Но химера поразительным образом не проявляла агрессии. Она глубоко и часто дышала там, в тени местной растительности и будто бы находилась в состоянии транса.

«Тоже — докторский страж? — подумал Маус. — Ну и союзнички у этого дядьки, с ума сойти можно…»

Борясь с собственными рефлексами, он медленно убрал руку с рукояти винтаря. Заставил себя отвернуться, смотреть прямо перед собой. Самый противоестественный поступок, который доводилось ему совершать — оставить химеру за спиной. Шел и старался не думать ни о чем, просто машинально отмахиваясь от надоедливой мошкары.

Наконец они выбрались на более сухое место: прямо из топи на чуть заметный пригорок вела песчаная тропа. Через несколько минут из густого мрака показались очертания дома.

Маус никогда не бывал здесь. Но, говорят, если в Зоне с тобой приключится беда, если вляпаешься в какое-нибудь адское месиво, подхватишь неведомую заразу или получишь передоз радиации — собирай последние силы и тащи свой попавший в историю зад сюда. Если тебе и смогут где-то помочь — то только здесь, в доме на Болоте. Проблема в том, что в большинстве случаев, попав в подобную историю, ты уже не в состоянии куда-либо добраться, тем более — ползти через опасное, труднопроходимое Болото. От-того только самые отчаянные или очень уверенные в себе сталкеры бродят по Зоне в одиночку. Этот майор оказался счастливчиком: его сюда притащили, и он должен быть благодарен этой уставшей компании. Конечно, если трупы в состоянии испытывать благодарность.

Дом был приземистый, очевидно, бревенчатый. По крайней мере та его часть, что была видна сейчас в туманном сумраке. Под навесом, за низким крыльцом виднелась грубовато сделанная дверь. Бука ступил на крыльцо, подергал за потемневшую ручку. Стучать он не стал.

— Закрыто, — сказал он. — Придется подождать. Док, наверное, обходит окрестности.

— Если это место сторожат слуги Сатаны, то кто же хозяин этого дома? — сурово поинтересовался Монах.

Маус хотел было его одернуть, но плюнул на это дело: если уж суждено тому поплатиться за свой острый язык, то Зона своего не упустит. Конечно, если Монаху действительно не помогают высшие силы. Сам Маус ни в какие подобные силы не верил — кроме Черного Сталкера, Хозяев и немногих других, что заправляют Зоной.

Смертельно уставшие люди расположились вокруг крыльца. Бука поколдовал у двери — и над головой вспыхнула лампочка в металлическом каркасе и под жестяным абажуром.

— Цивилизация… — сладко потянувшись, сказал Петля.

Тут же, не дожидаясь хозяина, прикончили остатки запасов. Потянуло в сон — несмотря на бесконечные комариные укусы и жужжание над головой тварей размером с кулак, привлеченных светом и яростно пытающихся пробиться к лампочке сквозь железный каркас.

Бука не спал. Он сидел на крыльце, облокотившись на дробовик, и неподвижно глядел в болотную тьму.

* * *

Наверное, все проснулись одновременно: будто волна холодной воды накатила со стороны болота, мгновенно разбудив и заставив уставиться туда, где в свете щербатой луны маячила длинная фигура в бесформенном плаще с островерхим капюшоном. Страшноватая была фигура, ничего не скажешь. Так ведь в Зоне любой незнакомец — заведомо враг, если не сумеет доказать обратного. И уже тем более здесь, на Болоте. Но что-то подсказывало: этот человек — не враг, он просто другой.

— Док, — каким-то необычным для себя тоном произнес Бука.

— Здравствуй, Бука, здравствуй, — не менее странным голосом ответила фигура, и Маусу сразу стало понятно: не все просто в отношениях этих двоих порождений Зоны.

Фигура приблизилась, откинула капюшон, показав худое костлявое лицо с клиновидной бородкой. Именно таким Маус и представлял себе Болотного Доктора, которого за глаза некоторые называли Звериным. Нужно было поздороваться с хозяином эти мест, но отчего-то слова застряли в горле.

— Вот, Док, — сказал Бука, указывая на тело майора, вытянувшееся у его ног. — Больного принесли.

Доктор подошел, присел рядом, склонился над телом. Поднял голову, с интересом глядя на гостей. Поинтересовался:

— Шутить изволите?

Маус сплюнул в сердцах:

— Я так и знал, что мы зря его тащим! Ну, Бука, устроил ты нам полосу препятствий с полной боевой выкладкой!..

— Так что же, оживить его нельзя? — робко спросил Петля.

— Оживить и дохлого зомби можно, — веско сказал Доктор. — Только вопрос — зачем?

— Слава тебе, Господи! Разумные речи разумного человека! — густым басом сказал Монах.

— А он не человек, — сверкнул взглядом Бука. Он не собирался сдаваться так просто.

— Не наговаривай! — нахмурился Монах. — Что значит — не человек?

Болотный Доктор вздохнул, с грустью улыбнулся и развел руками:

— Ну, был человеком когда-то. Думаю, это хорошо по мне видно. Но как врач смею заявить: сейчас я здорово отличаюсь, скажем, от вас…

Он ткнул пальцем в Монаха, внимательно глядя тому в глаза. Монах спокойно выдержал этот взгляд и сказал:

— Зона может искорежить тело, но не в силах добраться до вашей бессмертной души.

— Моей души? — рассмеялся Доктор. — Я вижу, вы — лицо духовное, редкий гость в наших местах. Скажите, любезный, а вот как по-вашему — у зомби есть душа?

— Это бездушные порождения Сатаны, — убежденно сказал Монах. — Нет и не может у них быть души.

— То есть, по-вашему, они не страдают, не испытывают страх, боль, другие человеческие чувства — хотя бы остаточные?

— Грешники в аду тоже страдают, — не моргнув глазом ответил Монах. — Это не значит, что у зомби есть душа.

— Правильно, — не стал спорить Болотный Доктор. — Я вообще не верю в душу, способную существовать отдельно от тела.

— Вы атеист? — с сожалением произнес Монах.

— Скорее агностик, — сказал Доктор, вставая. Он задумчиво посмотрел куда-то в темную болотную мглу. — Жить в Зоне и оставаться атеистом довольно трудно. Особенно став таким, как я. Или как он.

Доктор указал на Буку.

— Так что же, его нельзя спасти? — настойчиво спросил Бука, кивнув на тело военного.

— Не исключаю, что его можно оживить, — пожал плечами Доктор. — Быть может, даже вернуть личность — по крайней мере имитацию. Но будет ли это спасением?

— А говорите, что ни во что не верите, — удовлетворенно сказал Монах.

Доктор лишь усмехнулся и спросил:

— Зачем вам это нужно? Пусть себе лежит. Пройдет какое-то время — и жизнь тихо и безболезненно оставит эту неподвижную оболочку.

— Так он все-таки жив?! — не выдержал Антонов. — Скажите прямо, как специалист специалисту! Назовите все своими именами!

— Неужто я повстречал на Болоте коллегу? — без особого удивления спросил Доктор.