Остаток ночи Жюли совсем не спала. Представляла будущую встречу с Мишелем.

Легионера оглушило. Он потерял сознание. Хаджи-Хаджибу тоже пришлось несладко – нужно было еще выдержать вес немаленького Мишеля. Прижатый массой накачанных мышц, бородач едва мог дышать. Хаджи-Хаджиб активно поработал ногами и руками, сумел выползти из-под недвижимого Легионера. Бородачу повезло. Огромное тело Мишеля прикрыло его от ударной волны. И, может быть, именно это спасло Хаджи-Хаджибу жизнь. Еще неизвестно, смог ли бы он выдержать такой сильный удар, оказавшись на месте Легионера. Только уникальный, очень живучий и хорошо натренированный организм, которым обладал Михаил Мазур, был способен на такое.

Хаджи-Хаджиб вытащил Легионера из-под груды обломков, которые засыпали железные ступени лестницы, отволок к стенке и усадил.

– Давай, держись, – Хаджи-Хаджиб набрал из фляги в рот воды, прыснул Легионеру на лицо. Пошлепал по щекам. – Отойдешь...

Но Мишель не «отходил»... То есть не приходил в сознание.

Хаджи-Хаджиб похлопал Легионера по карманам. Нашел плоскую металлическую бутылочку. Открыл ее, понюхал, поморщился.

– О Аллах! Прости неверных! – с просьбой в голосе сказал бородач.

Хаджи-Хаджиб пальцем оттопырил Мишелю губу и влил ему в рот коньяку. Бородач схватил Легионера за щеки, потряс, чтобы жидкость просочилась ему под язык, в горло... Положил бутылочку назад в карман.

Мишель вскоре очнулся. Голова гудела, как чугунный колокол. Он включил мобильник. Сигнала сети не было. Внизу, в экранированном железными плитами подвальном помещении, сигнала и не могло быть. В телефоне имелся небольшой фонарик. Мишель покопался в нагрудном кармане, достал плотно закрытую пластмассовую коробочку с изображением красного креста. Открыл аптечку, посветил, нашел таблетку. Разжевал. Взял фляжку, хотел было запить таблетку водой, но передумал. Взял из кармана плоскую бутылочку, поболтал ее перед ухом, открыл, посмотрел. «Неужто испарилось?» – с изумлением подумал он. Допил... Вернее, запил таблетку.

Не прошло и трех минут, как голова прояснилась, а вокруг потемнело. Мишель выключил телефон – решил поберечь батарейку.

Возле противоположной стены бормотал молитву Хаджи-Хаджиб. Под эти монотонные звуки, разогретый коньячком, Мишель немного вздремнул. Делать было нечего, оставалось только ждать. Британцы будут разгребать завалы, искать своих солдат. Вот тогда придется побарабанить, погорланить. Чтобы там, наверху, услышали. А пока есть время отдохнуть, поберечь нервную систему. Мишель закрыл глаза.

– Слышишь, француз, – разбудил его Хаджи-Хаджиб, – мне в плен нельзя.

– Я понимаю, – не открывая глаз, сказал Мишель, – мне к британцам тоже не хочется. Будут расспросы. Отправят в Париж. Начнется долгое разбирательство. Может быть, и трибунал.

– И я не могу умереть, пока Артур живет.

– Ты же знаешь, у него моя сестра, – в тон ему ответил Мишель.

– Твоя сестра сейчас и моя сестра.

– Не бойся, Хаджи-Хаджиб. Сейчас европейцы смертную казнь не дают. А тебя загребут британцы, не американцы.

– Я могу сидеть у них в тюрьме всю мою жизнь. И всю мою жизнь эта змея будет жить?

– Не тревожься. Он долго не проживет. И поверь, его ждет нехорошая жизнь, – уверенно сказал Мишель.

– Нет! Я не могу позволить ему жить – Хаджи-Хаджиб замолчал.

Потом заговорил снова, каким-то глухим, очень низким голосом:

– Понимаешь, мы сейчас с тобой, как во времена наших дедов и прадедов, – воины справедливости.

Мишель понимал его чувства, но даже ему, повидавшему на свете очень многое, стало не по себе от этого голоса.

Хаджи-Хаджиб встал, направился к круглой железной двери.

– Посвети мне.

– Что ты придумал? – спросил Мишель и поднялся.

– Аллах справедлив. А мы воины справедливости. Я хорошо молился, – словно в трансе говорил он. – Аллах поможет мне открыть эту дверь. Аллах даст мне знак, когда надо будет крутить колесо в другую сторону.

Мишель хотел было улыбнуться, но он знал, что шутить с верующими фанатиками чрезвычайно опасно. На всякий случай Легионер положил правую руку на рукоятку «Пустынного Орла».

Это элементарно, и не надо разбираться в тории вероятности, чтобы догадаться, что шансы подобрать шифр с первого раза у бородача почти нулевые. А в том, что Аллах не открыл дверь, исламист может запросто обвинить его – неверного. Мол, его присутствие, его пристрастие к алкоголю не позволили Аллаху помочь им.

В левую руку Мишель взял телефон, включил фонарик.

Хаджи-Хаджиб медленно положил руки на колесо, закатил глаза, сжал железный обруч в кулаках. Рванул влево, вправо. Колесо начало вращаться вправо. Оно шло довольно тяжело.

– Если честно, теперь мы знаем точно только то, что шифр начинается с одного оборота вправо.

– Молчи. Не мешай! – страшным голосом сказал Хаджи-Хаджиб.

Мишель немного отступил. Обнял пальцами рукоятку «Пустынного Орла». Легионер был категорически против, чтобы из-за религиозных разногласий его умертвили в темном подвале.

Под ботинком Мишеля что-то слабо хрустнуло. Он нагнулся.

Он увидел плоскую пластмассовую расческу. С любопытством поднял, осветил. Расческа была перламутрово-розовая. Наверное, она сильно пострадала от боя – на расческе отсутствовало несколько зубцов. Приглядевшись, он увидел, что зубцы были выломанны не беспорядочно. «На зубочистки, что ли, ее разломали?» – подумал он.

– Эй, у вас не было боевиков, так сказать, с нестандартной ориентацией? И с дырявыми зубами? – спросил Мишель.

Хаджи-Хаджиб свирепо взглянул на Легионера, развернулся, сорвал с плеча автомат, передернул затвор.

– Если ты не заткнешься, я тебя пристрелю! – замогильным голосом проговорил бородач.

– Подожди, не спеши... Сейчас продолжишь... – У Мишеля сработала интуиция. – Тут что-то любопытное!

Легионер посветил на участок пола возле своих ботинок. Недостающие зубцы были разбросаны недалеко друг от друга. Это говорило о том, что все зубцы выломали примерно в одно и тоже время.

Хаджи-Хаджиб перестал ждать, подошел к двери и снова попытался крутануть колесо.

Легионер распрямился.

– Стой! Стой! – осенило Мишеля. – Сейчас! Я продиктую тебе цифры... – пересиливая свое волнение, сказал ему Легионер. – Я знаю код!

– Ты? – с глубоким сомнением сказал Хаджи-Хаджиб.

Он, конечно, верил, что Аллах должен был дать им знак. Но почему этот знак получил неверный? Из-за любопытства, которое все-таки не придушишь никаким фанатизмом, он попросил:

– Объясни.

– Я думаю, что нам дала знак женщина-заложница... – Мишель был уверен, что это его сестра, хотя женщины могли это придумать и вместе. Тем более что колесо вращалось довольно медленно, и у того, кто пытался оставить знак, было достаточно времени проследить.