Доктор дрожащими пальцами поправил галстук.

– Думаю, что нет, милорд. Бред, которым она страдает, оказался такого странного и исключительного свойства, что у меня не оставалось другого выхода, кроме как проверить, нет ли под ним каких-либо оснований. Вряд ли вы захотели бы жениться на женщине, которая в самом деле перенесла такие испытания, как те, о которых она бредит.

– Убирайтесь!

– Уверяю вас…

– Нет, это я уверяю вас. Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я вышвырну вас сам. В окно, если понадобится!

Доктор хладнокровно вышел из комнаты. Не было смысла спорить с такими богатыми и влиятельными клиентами, как этот маркиз. Если он хочет жениться на сумасшедшей, это целиком и полностью его дело. Он предупрежден. Надо лишь выписать большой счет за сегодняшнюю консультацию.

Лорд Ленсборо несколько минут молча смотрел на Эстер, мучимый угрызениями совести.

– Прости меня, любовь моя, – сказал он, подходя к камину и звонком вызывая горничную. – Нельзя было оставлять тебя здесь одну. – Он склонился над ее кроватью, отбросил прядь медных волос с ее воскового лба. – Я увезу тебя в Чаллинор-Хаус, и мы поженимся по специальному разрешению.

– Ну уж нет! – Эм незаметно прокралась в комнату, как только ее освободил доктор. Она встала у постели больной, как львица, которая охраняет своего детеныша. – Эстер никуда не поедет, если сама не захочет. И вы не увезете ее отсюда, как мешок, пока она без сознания, и не спрячете ее у себя дома!

– Мисс Дин, я хочу одного: заботиться о ней.

– А может быть, после того, что с ней произошло, она не захочет, чтобы вы о ней заботились! Возможно, она вообще не захочет выходить за вас, не говоря уже о какой-то тайной церемонии, как будто вы ее стыдитесь!

Он склонил голову. Эм лишь произнесла вслух страшную мысль, которая мучила его с той ночи, когда он вошел к ней в комнату на постоялом дворе.

– Вы правы.

– Что?

– Я подожду, пока она проснется, и сам все ей скажу. Я поступлю так, как решит она. Что бы она ни решила.

– Вот как… – лишенная возможности отстаивать свою точку зрения, Эм выглядела довольно обескураженной.

В дверь поскреблись – это пришла горничная Клотильда, за которой следовала его мать. Горничную он прогнал, приказав ей только упаковать вещи Эстер и проводить свою хозяйку в Чаллинор-Хаус.

Эм он послал за чаем для своей матери, с которой, как он мрачно объявил, он желает перекинуться словом с глазу на глаз.

– Я поручил ее вашим заботам! – обвинил он мать, как только они остались одни. – И что же? Вы нашли ее в расстроенных чувствах, ей требовалась помощь, но вы напустили на нее какого-то грубияна доктора, который вырывает у нее признание о событии столь болезненном, что она попросила меня никому о нем не рассказывать! Затем он одурманивает ее каким-то зельем и подвергает самому бесстыдному и неприличному осмотру! – Он встал. – Я должен был помнить, что вы не способны к состраданию. Вас никогда ничего не заботило, кроме внешних приличий. Разве вы пролили хоть слезинку по Бертраму?

Леди Огаста ахнула и не глядя опустилась в кресло.

– На что вы намекаете? – Она сделала вид, что не слышала болезненных личных уколов и сосредоточилась на том, что потрясло ее почти так же сильно. – Что за событие?

Он смерил мать неприязненным взглядом:

– Эстер похитил негодяй, охотник за богатым приданым, который думал склонить ее выйти за себя замуж под угрозой изнасилования. Он одурманил ее и отвез на постоялый двор, где собирался совершить свое гнусное преступление. По счастливому стечению обстоятельств на том же постоялом дворе оказался я, мне удалось ее спасти. Удивительно ли, что с тех пор ей снятся страшные сны? Что поездка сюда была для нее почти невыносимой? Я никогда не забуду, как она кричала, проснувшись среди ночи на постоялом дворе, когда воспоминания об угрозах были еще свежи.

Его мать схватилась рукой за горло.

– Это случилось…

– Чуть меньше недели назад. Для нее страшные воспоминания еще болезненно свежи.

– Я и понятия ни о чем не имела!

– Конечно, не имели. Неужели вы думаете, что ей было бы приятно, если бы о происшествии стало известно?

– Нет. – Леди Огаста выпрямилась и посмотрела сыну в глаза. – Ни одна благородная леди не станет о таком говорить. Ни одна леди не восстановит равновесие сразу же. Это я понимаю.

Его ярость сменилась горечью.

– Очень жаль, что из-за вашего… рвения мне пришлось нарушить слово, данное Эстер.

Его мать и глазом не моргнула.

– Кроме меня, никто ничего не узнает.

Лорд Ленсборо сел на стул рядом с узкой кроватью и взял безвольную руку Эстер в свою.

– Я побуду с ней, пока она не проснется.

Его мать пришла в волнение.

– Понимаю, это неприлично, но после всего, что она испытала, необходимо, чтобы я стал первым, кого она увидит, когда придет в себя. Понимаете?

Леди Огаста кивнула, хотя сомневалась в правильности его решения. Около трех часов пополудни Эстер зашевелилась и открыла глаза. Случилось так, что была очередь леди Огасты составлять компанию паре. Она увидела, как расцвел ее сын, когда Эстер ласково улыбнулась ему и поднесла руку к его щеке.

Он явно чего-то боялся и вместе с тем был исполнен надежды. Его дыхание стало затрудненным, глаза увлажнились. Леди Огаста поднесла ко рту платок, чтобы подавить рыдания.

Ее сын влюблен!

Такого она и представить себе не могла. Она всегда думала, что Джаспер – копия его холодного, высокомерного отца, человека, который растоптал ее девичьи мечты. Она думала, что будет лучше, если его невеста вступит в брак, что называется, с открытыми глазами. Она думала, что ее невесткой станет непритязательная провинциалка вроде Джулии Грегори, которая решит, что головокружительный взлет в ее положении и благосостоянии – достаточная компенсация за необходимость связать свою жизнь с человеком, который едва ли заметит ее существование. Кроме того, у нее будет преимущество – происхождение из большой и любящей семьи. Ее родные позаботятся о том, чтобы она не страдала от одиночества, которое познала сама леди Огаста, выйдя замуж за маркиза.

Но если Джаспер любит Эстер – что ж, это меняет дело!

Леди Огаста долго смотрела на свою будущую невестку.

Она совершенно не походила на тех женщин, с которыми ее сын обычно затевал интрижки. Ни обхождения, ни умения одеваться. Задача непростая, но она уж постарается вышколить ее. Она не будет стоять в стороне и смотреть, как светские львицы разорвут бедняжку на куски. И не позволит ей сделать из себя посмешище – а вслед за ней и ее сына. Решительно кивнув, леди Огаста встала и тихо вышла из комнаты.

Не замечая ничего, кроме того, что Эстер смотрит на него, лорд Ленсборо поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.