Саблин обнаружил еще одно свидетельство недавнего посещения «Профессора Молчанова». Палубный люк оказался задраен, а он точно помнил, что оставил его открытым. Каплей обогнул корпус судна. Если бы поблизости находился еще один водолаз, то Виталий непременно обнаружил бы его. Укрыться здесь было негде. Пузырьки, поднимающиеся к поверхности, неминуемо выдали бы противника.

Осторожно работая ластами, Саблин стал приближаться к Зиганиди, затаившемуся вблизи пробоины. Из нее вырвалась еще одна череда пузырьков, послышался легкий удар по обшивке. Николай жестом показал, что готов перехватить незваного гостя, когда тот решится покинуть затонувшее судно. Зиганиди завис вблизи пробоины и взял наизготовку ружье для подводной стрельбы.

В темноте пробоины явно происходило движение. Саблин вытащил нож, готовый в случае чего прийти Николаю на помощь. Хотя тот должен был справиться и сам. Захват аквалангиста, находящегося в таком положении, не представлял особой сложности для опытного боевого пловца. В момент появления противника следовало захватить его за шею и вырвать загубник. Эффект неожиданности был на стороне Николая.

Но расчет не оправдался. Когда в пробоине показалась черная лоснящаяся голова, Зиганиди рванулся вперед и постарался захватить шею врага с первого раза. Но ее-то как раз у супостата и не оказалось. Из пробоины стремительно выскользнула огромная, но чрезвычайно подвижная туша. Непропорционально маленькая голова, казалось, состояла из одной только широко раскрытой пасти с длинными острыми зубами. Если бы Николай не отдернул руку, то хищник, наверное, оттяпал бы ее по самое плечо, а так он только вспорол клыками предплечье. Из раны в воду хлынула кровь.

Это был морской леопард. Саблин наконец-то узнал грозного хищника, различил пятна на его шкуре. В здешних широтах нет более опасного существа. Этот хищник — гроза морских котиков и пингвинов.

Ластоногое размером с микролитражку, с ловкостью, невероятной для своих габаритов и веса, развернулось и вновь нацелилось на Николая. Тот выстрелил. Гарпун пробил ласт у основания, острие вышло наружу. Животное вздрогнуло от боли. Пасть открылась еще шире.

Зиганиди удалось прижаться к корпусу судна, укрыться за отогнутым металлическим листом с рваными краями. С налету его было не взять. Морской леопард двигался так быстро, что волна, расходящаяся от его тела, отнесла Саблина на несколько метров. Он вынужден был зацепиться рукой за бортовой леер.

Очередной заход для прямой атаки Зиганиди не грозил. Острые края отогнутого листа обшивки надежно защищали его. Но старлей впопыхах допустил непростительную ошибку. Он раньше времени выпустил из рук ружье для подводной стрельбы. Тонкий прочный линь, прикрепленный к гарпуну, петлей обвил ему шею. Зиганиди едва успел схватиться за него и слегка оттянуть от горла. Его буквально сорвало с корпуса корабля. Раненое животное стремительно тащило человека за собой, и он ничего не мог с этим поделать.

Саблин редко паниковал, но тут выдался именно такой случай. Морской леопард уносил товарища на верную гибель. Но паника длилась всего секунду. Виталий даже не успел сообразить, что собрался делать. Это было полной импровизацией, основанной на подсказках интуиции. Он что было сил оттолкнулся от корпуса затонувшего судна, рванул леопарду наперерез, выбросил руку с пистолетом и нажал на спуск.

Траектория прослеживалась по полосе пены. Большая выходная скорость пуль создавала за ними разрежение, и вода в буквальном смысле этого слова закипала даже при низкой температуре. Две пули вонзились в бок животного. Оно обезумело от боли, резко развернулось и помчалось прямо на Саблина, увлекая за собой Зиганиди, запутавшегося в длинном лине.

Виталий пошел ва-банк, не стал уклоняться от атаки. Он держал перед собой пистолет и раз за разом стрелял в разверстую пасть чудовища. Вода окрасилась кровью. Морской леопард просто врезался в Саблина, отбросил его назад. Маска сорвалась с лица капитан-лейтенанта, он потерял загубник, несколько раз перевернулся и ударился о надстройку.

Без маски подводный мир тут же сделался расплывчатым. В первый момент Саблин даже не мог понять толком, где верх, где низ. Он нащупал загубник, сунул его в рот, судорожно вдохнул и огляделся. Грозный морской леопард и Зиганиди исчезли. Их нигде не было видно.

«Неужели зверюга утащил Николая за собой в море?» — мелькнула предательская мысль в голове каплея.

Но Виталий тут же вспомнил, что морской леопард был серьезно ранен, и глянул вверх, желая проверить, не рванул ли тот туда. Все-таки ластоногие дышат воздухом и умирать, скорее всего, стремятся на суше. Но над ним была лишь бликующая волнистая поверхность.

Тут Саблин почувствовал, что в корпус затонувшего судна ударяется что-то тяжелое, но мягкое. Он оттолкнулся от надстройки и поплыл к пробоине. Зиганиди извивался, упирался ногами, цеплялся пальцами за отогнутый лист металла. Над отверстием поднималось розовое облачко крови. Тонкий линь по-прежнему стягивал шею Николая и натянутой струной уходил в пробоину. В любой момент обезумевшее раненое животное могло затащить старлея в трюм, и тогда уже ничто и никто не сможет ему помочь.

Рука Саблина рванулась к ножу, но, как оказалось, он потерял его, столкнувшись с морским леопардом. Виталий уцепился за линь и стал тащить его на себя, чтобы хоть как-то помочь товарищу, попавшему в беду. Внутри корпуса судна бушевал, не находил выхода смертельно раненный хищный зверь. Саблин понял бесплодность своих попыток удержать его на привязи и рискнул — выпустил линь из пальцев.

Задыхающийся, обессиленный Зиганиди все еще сопротивлялся. Каплей нащупал у него на бедре нож, выхватил его и полоснул линь. Тот лопнул и исчез в пробоине. Виталий подхватил Николая, сунул ему в рот свой загубник и устремился к поверхности. К счастью, глубина была небольшой, и не стоило опасаться последствий декомпрессии.

Каспар Францевич сидел на подножке своего вездехода, в одной руке держал сигарету, в другой — рацию. Катя стояла в сторонке и делала вид, что не прислушивалась к разговору. Шинкевич выполнял свое обещание, данное Саблину, укреплял легендирование группы боевых пловцов, живописал своему польскому приятелю подвиги русских туристов, за которых выдавали себя боевые пловцы.

Катя понимала через два слова на третье, поскольку разговор велся на польском языке. Но и та часть его, которую она с трудом могла уразуметь, заставляла ее содрогаться. Ей стало ясно, что собеседник Шинкевича, которого тот называл Збышеком, не только верил в бредни, преподносимые ему, но и смаковал подробности, просил не упускать красочных деталей. Он явно намеревался растиражировать эти истории, порадовать ими своих приятелей.

Со слов Шинкевича выходило, что эти клиенты, русские туристы, двое мужчин и одна женщина, его окончательно задолбали. Пусть бы себе просто бухали, отсыпались и похмелялись в модульном домике, арендованном на Лазаревской. Так нет же, они, выпив чуть ли не по литрухе, еще и забавлялись. Вчера, например, в дупель пьяные гонялись за пингвином, не то зажарить его хотели, не то изнасиловать. А сегодня утром с бодуна требовали у Шинкевича организовать им охоту на белого медведя. Это в Антарктике, где они не водятся по определению! Мол, допились до того, что им кажется, будто они оказались в арктических широтах России.