В начале семидесятых Анисиму Самсоновичу сто лет исполнилось. Приехал в село как раз в тот год корреспондент из районной газеты о колхозе да о передовиках производства писать. Остановилась машина, август уже был. Видит журналист, дед возле дома траву косит, да так ловко, красиво, легко. Засмотрелся на бородача, до чего же крепок старик! Подошёл к нему, спрашивает:

– Здравствуй, дед! Не подскажешь ли, кто тут у вас в деревне из старожилов живёт? О Таванге вашей, да о людях хороших хочу в газету написать.

– Да, сынок, людей хороших много у нас. А я, должно быть, и есть самый старый и самый первый житель нашего села. Анисимом меня зовут.

– Сколько же тебе лет, Анисим?

– Сто первый год пошёл, сынок!

– Дед, правда, что ли? Ну и силён же ты! А как отчество твоё? А здоровье?

– Величают меня Анисимом Самсоновичем, а здоровьем, слава Богу, не обижен. Два года назад приболел малость, да ничего, прошла хворость. Больше не болею, да и некогда болеть-то! Вон видишь, стоит телега, а в ней инструмент всякий: лопатки, грабельки, вилы, метёлки. Кажный год всё это делаю для людей наших. Ещё не закончил нынче, надо торопиться, а то уж скоро потребуется инвентарь. Да ты в дом, сынок, может, зайдёшь, чайку со свежим медком попьёшь, а то что мы тут с тобой стоим?

Такому старожилу был очень удивлён корреспондент. В дом зайти не отказался. Так в газете появилась статья о Зыкове Анисиме Самсоновиче.

* * *

В Луговом жизнь налаживалась. После возвращения в 1946 году из армии сына Григория Самсоновича Савелия жить семье стало значительно легче. Григорий Самсонович с женой перешёл жить в дом к сыну, тяжеловато уже одним было. Григорий не терял надежды найти сведения о своём исчезнувшем в страшные годы брате. Но время ещё для этого не подошло. Жили и внутренне боялись ареста, ведь со всех сторон родственники – «враги народа»: братья и сёстры Григория Самсоновича, да и у Дарьи, снохи, отца арестовали ещё в 37-м году. Тихо жили, опасались доноса органам на заграничную жизнь Григория.

Спасали семью ордена сына. Савва почти всю войну в артиллерийской разведке прошёл, а после взятия Берлина ещё год служил в Варшавской комендатуре в качестве заместителя главного бухгалтера, занимаясь обеспечением продовольствия населения города и размещённых в гарнизоне советских войск.

Вскоре Савелия перевели в районный центр, в город Камень, где он возглавил районную торговую сеть. Внуки подрастали, всё шло ладно. После смерти Сталина Григорий Самсонович решил, что время для поиска брата пришло. Но тут, как гром среди ясного неба, грянуло потрясение, которое поставило семью опять на грань ареста.

* * *

Было это уже в 1955 году. Пригласили Савву в отдел Каменского КГБ. Одно это известие вселило ужас! Дети ничего не знали о своих пропавших родственниках. Зачем им знать о тяжких испытаниях, которые выпали на долю их родителей и дедов. Всю ночь старики, Савелий с женой Дарьей не спали. К утру Савелий Григорьевич, вовсе не ложившийся в постель, просидевший с женой в горнице, простился с родителями, с Дашей и пошёл в назначенное время в КГБ.

Стояло свежее летнее утро. Над Обью разливался лёгкий туман, который сулил знойный июльский день. Тополя на улице Ленина блестели яркой зеленью листьев. Городок просыпался, ещё ощущая ночную прохладу и свежесть. О многом передумал Савелий, пока дошёл до старинного, выложенного из красного кирпича, здания Каменского отдела КГБ, которое размещалось в центре города. Вспомнились ему годы юности, которые он прожил с матерью, ведь отец значился погибшим на фронте Первой мировой войны, и как трудно было поверить в его возвращение. Они долго скрывали его затянувшийся австрийский плен. Вспомнил про расстрел старшего брата отца, про исчезновение другого брата, про арест отца жены. Савва понимал, что его визит непременно связан с его семьёй, и мысленно был готов к аресту.

На входе в здание он предъявил повестку. Поправив военный френч – в послевоенные годы многие носили одежду военного покроя и широкий ремень, Савелий постучал в дверь.

– Войдите, – тотчас раздалось в ответ.

Савелий зашёл, открыв лёгкую деревянную дверь.

* * *

Комната была почти пуста, лишь возле окна стоял небольшой стол, к которому был приставлен стул для посетителей. Савва показал повестку сидевшему за столом худощавому человеку в военной форме в звании майора.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, Савелий Григорьевич, – сказал он весьма гостеприимно, при этом открывая окно на улицу.

– Как живёте, Савелий Григорьевич? – задал он дежурный вопрос.

– Как все, – несколько растерявшись, ответил Савелий.

– Ну, не совсем так. Вас можно поздравить с быстрым карьерным ростом, с повышением в должности. Вы теперь руководитель районного масштаба, весьма ответственная должность, – продолжал разговор ни о чём майор.

– Так, давайте приступим к делу, – выдержав многозначительную паузу, вновь продолжил он, – мы вас пригласили, учитывая ваше героическое военное прошлое, для того, чтобы просить вас о сотрудничестве с нами. Вы, как опытный разведчик, теперь являющийся ответственным руководителем, в подчинении которого находится много людей, подходите нам.

Закончив этот небольшой монолог, майор своими невыразительными и бесцветными глазами вопросительно посмотрел на Савелия, тот молча выжидал продолжения.

– Мы хотим вам дать несложное, но ответственное и важное для нас поручение. Вы, как человек, прошедший всю войну в разведке, несомненно, справитесь с ним без особого труда, – продолжил он. И вновь многозначительная пауза с испытывающим взглядом, обращённая на Савву, просверлила его глаза.

– Да что там, будем говорить прямо, товарищ Зыков. Нас интересуют сведения по некоторым хорошо известным вам людям, которые проживают здесь, в Камне. Вы должны будете еженедельно в письменном виде сообщать нам о них: чем занимались, куда отлучались, с кем встречались, также о членах семьи. Вот собственно и всё. Люди эти рядом с вами, поэтому труда для вас не составит предоставлять нам эту информацию. Ну как, Савелий Григорьевич, по рукам? – закончил майор дружественным тоном.

Савелия обдало жаром. Его хотят сделать осведомителем! Они, органы, считают, что он, честно воевавший, не прятавшийся за чьи-то спины, способен доносить на людей, ничего не подозревавших об этом, и, скорее всего, ни в чём не повинных! Как они могли даже подумать о том, что он способен на такое! Буря чувств поднялась в душе Савелия. «Нет, будь, что будет, но этого я делать не буду никогда и ни при каких обстоятельствах!» Всё внутри клокотало негодованием.

– Товарищ майор, я не буду этого делать, – спокойно ответил Савелий, давая понять, что разговор на этом завершён.

– Вы хорошо подумали, прежде чем дать такой ответ, Савелий Григорьевич? Нам известна история вашей семьи, которая сплошь состоит из «врагов народа»! Мы, несмотря на это, всё-таки надеемся на ваше понимание и сотрудничество. Вы будете сотрудничать?