спора, возникшего между двумя знатными дамами, одна из которых любила псовую охоту, а другая предпочитала охотиться с птицами:

«Вы, должно быть, устали; а вот мы добыли в полете много куропаток, ничуть не утомившись; не могу себе представить иного подобного удовольствия. Не приятнее ли следить за полетом птицы, чем до изнеможения гнаться за зверем, бегущим перед вами?[79]»

На это дама, предпочитающая псовую охоту, возражает:

«Однако разве не прекрасно следовать по лесу за гончими, обгоняя их, когда травишь зверя? Крестьянская пословица гласит: “В соколиной охоте прибыли почти что нет”. Сокольник гонится за своим соколом, и нет ему передышки…»

Охота с ловчими птицами много веков практиковалась на Востоке, и после первых крестовых походов рыцари стали привозить оттуда ловчих птиц. Тогда же начала зарождаться мода на подобные развлечения.

Далее они направляются к замку, чтобы зажарить там добычу, отдохнуть, перекусить и продолжить спор. Ближайший замок принадлежит любительнице соколиной охоты, и обе спорщицы обращаются к ее супругу с просьбой рассудить их. Но сеньор, опасаясь, что в случае поражения жена будет ему пенять, а в случае победы противница скажет, что суд был несправедливым, отказывается от подобной чести и предлагает допросить мужа противницы – графа Танкарвиля, мол, он более компетентен в этих вопросах.

Во время пира слуги вносят мясо оленя, которого подстрелила любительница псовой охоты. Все в восторге, и она, подтрунивая над подругой, заявляет во всеуслышание: «Что, вашему ястребу тяжеленько было бы нести такую птичку!»

На следующее утро спор продолжается:

«Можно ли сравнивать собак и птиц? Птиц, которых природа сотворила столь красивыми, столь утонченными, столь куртуазными, столь прелестными; будь они рыжие или перелинявшие[80], разве не очаровательно они выглядят? Не носят ли их с собой в палаты короли и графы, так они чисты и опрятны по природе? И возможно ли так поступать с собаками, грязными, всегда в экскрементах, к которым нельзя приблизиться, не заткнув нос? И потом птиц можно носить с собой повсюду, чего нельзя делать с собаками, пожирающими все вокруг, где они находятся. Разве не восхитительна смелость такого маленького существа, как сокол, когда он бьет журавля или дикого лебедя! И не видим ли мы, как сокол атакует спереди и сзади поднявшуюся к облакам цаплю; в их борьбе мы теряем их из вида; потом ловчая птица, улучив момент, хватает цаплю за голову, и обе вихрем низвергаются вниз. Что может быть занятнее, чем охотиться на реке с гордым соколом или с двумя? Если в поле есть пруд со множеством уток, селезней, – мелкой дичи не нужно, – выпускают соколов. Они сразу же поднимаются так высоко, что теряешь их из вида. Тогда бьют в барабаны, чтобы вспугнуть болотных птиц, которые стаями поднимаются в воздух. На них молнией падают соколы и низвергают наземь, потом словно отскакивают, взмывая вновь, чтобы обрушиться на других; одни утки лежат на лугу, другие погрузились в воду. Так за короткое время мы обретаем богатую добычу. Что мне сказать вам о ястребе? Есть ли прелестней охота, чем когда дамы, рыцари и девицы выезжают верхом, каждая с ястребом в руке? Эти птицы машут крыльями мелко и часто, хватают добычу, теряют ее, пускаются вслед, догоняют, когтят жаворонков и куропаток; и все кричат, следуя за ними. Нет увлекательнее охоты, чем охота с ястребом, так она хороша. Взгляните на этого ястреба, преследующего жаворонка: жаворонок поднимается все выше и выше, в результате ястреб упускает добычу. Спускаю второго: ястреб устремляется вперед, взмывает, бросается на птичку, и оба камнем падают наземь. А когда ястреб ловит жаворонка на лету и спускается с ним на руку хозяйки, разве это не очаровательно? Есть и много других птиц, о которых я не буду говорить, ограничившись соколом и ястребом. Мой вывод – удовольствие от соколиной охоты куда больше, чем от охоты с гончими: ведь истинное удовольствие на охоте – видеть, а не слышать. С птицами обзор всегда полный; на псовой охоте только лай, и лишь когда дичь добыта, ее приносят. А что видишь во время этой бешеной скачки? Ничего».

Ей отвечает любительница псовой охоты:

«Вы по праву превозносите качества птиц, но и собаки обладают не меньшими достоинствами. Вы говорите, что птицы куртуазны; но борзые – это не просто собаки. Разве не борзая сражалась за своего хозяина с Макером? И у ложа короля Франции вы можете увидеть борзых, которых он любит и холит. Кто захотел бы перечислить все достоинства собаки, был бы в затруднении. Ваши птицы довольно легко вас покидают, и часто вернуть их стоит немалого труда; мои же борзые льнут ко мне, мне незачем за них беспокоиться, и если они потеряются, они всегда найдут дорогу домой. Дело не в том, кто красивей – птицы или собаки, а в том, кто из этих существ больше достоин нашей любви. Этот подход неоспорим, и множество аргументов, боюсь, утомит вас; но выслушайте хотя бы этот. Стоит прекрасный летний день. С раннего утра охотники выслеживали оленя, и вот выследили; теперь мы спокойны: смех, игры, забавы. Рыцари и дамы веселятся, потом устраивают угощение на траве, и кто знает интересные истории, рассказывает их. Вот все садятся в седла. Тот, кто выследил дичь, едет впереди со своей борзой и находит свою так – сломанные ветки; борзая берет след, и все направляются за ней, скачут, кричат. Кто любит этот обычай, тому очень приятно в лесу. Когда борзая находит оленя, охотник трубит длинное “слово” и спускают собак. О! Тогда вы слышите звуки рогов. Если лес хороший и легко проходимый, если свора многочисленна, то эти голоса и этот лай под высокими деревьями наполняют сердце радостью. Дамы вырываются вперед, видят убегающего оленя; он велик, у него красивая голова. За ним гонятся, кричат, трубят в рога; лай усиливается так, что, кажется, заглушил бы и трубы Страшного Суда. Сопоставима ли с этим праздником маленькая птичка на руке? Нет столь скорбного сердца, что не забилось бы сильней. Люди и лошади все более возбуждаются, наперебой трубят, ржут, гикают. Все устремляются за убегающим зверем. А он – в воду, и собаки за ним. Разве не стоит это зрелище утиного полета? А если я расскажу об охоте на кабана, о возвращениях зверя, о его борьбе с собаками?..»

«Для нового сокола нужны: новая перчатка из оленьей кожи, чисто белая, новый должик из доброй кожи, каковой должен крепиться к перчатке; шнурок с палочкой, чтоб гладить птицу, ибо ее надо часто трогать, но не рукой. Нужны два бубенчика, привязанных к его ногам, чтобы слышать, когда он двигает или скребет ногами; кожаный