чего те выезжали верхом, без оружия, но с личным знаменосцем. Показавшись таким образом зрителям, участники турнира приводились к обязательной присяге:

«Высокие и могущественные принцы, сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы, да будет вам благоугодно, чтобы все вы и каждый из вас вознес десницу ко всем святым, и все вместе пообещайте, что никто из вас на турнире сам не станет умышленно колоть, а равно бить ниже пояса, также как и толкать и тянуть никого не будет, кроме того, кто рекомендован. Помимо сего, ежели у кого ненароком падет шлем с главы, да не коснется того никто, пока он шлем сызнова не наденет и не завяжет. Ежели же кто по умыслу сотворит иное, да покорится и лишится доспехов и коня и объявят его изгнанным с турнира и другой раз не допустят. Да касается сие всех и каждого, и тот, кого сеньоры мои судьи нарушителем огласят, да не прекословит им; и в том клянетесь вы и даете присягу телом вашим и честью вашей».

На что все должны ответить возгласом одобрения: «О-эй! О-эй!» Далее то же самое проводится для участников турнира на стороне защитника. Дальше идут танцы, в разгар которых гербовый король наконец провозглашает:

«Высокие и могущественные принцы… и так далее, каковые прибыли на турнир, оповещаю вас от имени сеньоров моих судей: да явятся обе партии ваши завтра в полдень на ристалище, в строю и в латах и готовые к турниру, ибо в должный час судьи разрубят канаты, дабы начать турнир, за победу в коем знатные и богатые дары вручены будут дамами. Помимо сего, уведомляю вас: да не приведет никто из вас в строй для услужения себе слуг конных более указанного числа, а именно: четверо слуг для принца, трое – для графа, двое – для рыцаря и один слуга для оруженосца, пеших же слуг сколько угодно: ибо так повелели судьи».

После этого начинается самое интересное. Судьи выбирают двух самых красивых и самых благородных дам – понятно, что последние к этому особенно готовятся, – и гербовый король, персеванты и слуги, несущие факелы, проводят избранниц, взяв их под руки, вокруг зала. За процессией несут «длинное покрывало благорасположения, шитое, блестками златыми весьма изукрашенное». Выбранный обеими дамами рыцарь или оруженосец должен нести на кончике своего копья это покрывало – обычно длинное, белое и расшитое золотом. По знаку дам покрывало опускается на шлем участника, которого до этого приговорили бить за какую-либо провинность, и только после этого он считается прощенным. А почетный рыцарь, избранный для ношения покрывала благорасположения, получает право поцеловать обеих дам и до конца вечера остается рядом. При этом покрывало уже носят на копье вслед за ним.

На пирах гостей рассаживали таким образом, чтобы рядом с юношей обязательно сидела девушка. Было принято приглашать на танец даму или девицу, которая оказалась рядом за столом, и в течение вечера ни в коем случае не менять партнершу.

Из вышеизложенного видно, насколько тщательно прорабатывался каждый шаг турнира и какая важная роль во всем этом отводилась дамам. Добавим еще, что турниры организовывались не только с целью дать возможность молодым людям выпустить пар и потренироваться в ратном деле. Там завязывались знакомства и проходило сватовство. Родители, договорившиеся породниться за счет брака своих детей, могли впервые представить друг другу жениха и невесту. Нередко девушки и юноши влюблялись на этих многодневных турнирах и по окончании либо падали в ноги родителям, умоляя благословить их союз, либо расставались навсегда, давая почву для новых песен трубадуров.

На пирах гостей рассаживали таким образом, чтобы рядом с юношей обязательно сидела девушка. Было принято приглашать на танец даму или девицу, которая оказалась рядом за столом, и в течение вечера ни в коем случае не менять партнершу. Обычно этим правилом пользовались родители, желающие, чтобы жених и невеста познакомились и пообщались. С одной стороны, это было удобнее, чем дома, когда за молодыми должны были присматривать кто-нибудь из родственников. Здесь они могли разговаривать, о чем желали, и при этом все время оставаться на людях.

Турниры трубадуров

Трубадуров прославить я рад,

Что поют и не в склад и не в лад,

Каждый пеньем своим опьянен,

Будто сто свинопасов галдят:

Самый лучший ответит навряд,

Взят высокий иль низкий им тон.

Пейре Овернский (пер. А. Наймана)

Собственно, турниры, устраиваемые между трубадурами, можно разделить на два вида.

Первый – это конкурс, на котором побеждал тот, кому громче аплодировали зрители или кто получал больше высоких оценок от членов жюри, а также поединок или турнир – если одновременно выступало несколько участников.

Вторым видом был турнир или поединок, в котором трубадуры должны были не только похвастаться перед собранием своими новыми песнями, но и заодно решить какой-нибудь философский вопрос. Так, в XIII веке рыцарь Гильом де Мюр предложил трубадуру Гиро Ренье разрешить вопрос: «Какой сеньор щедрее? Тот, который обогащает только своих, а не иностранцев, или тот, кто, обогащая иностранцев, забывает о своих?» В результате судья предложил обоим трубадурам сложить тенсону на данную тему. Поединок, а это был именно поединок, потому что участвовали двое, проходил в большом зале при зрителях и жюри, отобранном для такого случая. На поэтический поединок или турнир рыцари записывались практически так же, как и на рыцарский, но так как поэтические состязания могли проходить в помещении, они требовали меньше приготовлений.

Тут необходимо пояснить, что такое тенсона или тенцона, как еще иногда называют эту форму провансальской лирики. Она представляет собой поэтический диалог между двумя или несколькими поэтами. В тенсоне чередующиеся строфы, двустишия или отдельные стихи одинакового строения (размера и рифмы) излагают противоположные мнения об известном предмете. До нашего времени дошло множество самых разных тенсон, но читать их сложно – как раз из-за того, что строки конфликтуют между собой.

Тенсоны, сложенные во время поэтического поединка, записывались, так как, направляясь в другие замки, трубадуры желали продемонстрировать, в каком состязании они принимали участие или какому были свидетелями. Кроме того, удачные тенсоны разучивали другие трубадуры, решившие включить их в свой репертуар. Когда один трубадур исполнял тенсоны, сложенные двумя или более поэтами, он мог продемонстрировать свои лицедейские способности, исполняя во время пения или декламации разные роли.

Тенсоны можно было писать в светлой или в темной манере. Светлая манера требовала ясности и простоты, темные писались поэтами, которые использовали словесные изыски и трудно расшифровываемые метафоры.

В результате тенсоны сделались настолько популярными, что поэты стали слагать их в одиночку, споря с воображаемым противником. Например, в одной анонимной тенсоне, посвященной графине Фландрской, беседуют Разум и Приятная Мысль. А Тибо Шампанский показал в своей тенсоне свой спор с Любовью.

Часто встречались тенсоны, сложенные по принципу подслушанного разговора. Поэт будто бы случайно оказывается в каком-то