– Как?! Наташа здесь?! – воскликнула Елена и стала оглядываться по сторонам, словно дочь могла находиться где-то совсем близко, в соседней комнате.

– Лена, успокойся, прошу тебя, – сухо одернул жену Константин. – Пожалуйста, говорите яснее! Разве вы не видите, как взволнована моя жена? Честно говоря, мы потеряли свою дочь. Поругались с ней еще два года тому назад, когда находились в Болгарии, в Варне, и она ушла от нас. Обиделась. Она у нас девочка гордая. Мы ищем ее уже два года. Вот, недавно снова ездили в Варну, добрались до Шумена, потому что один человек за деньги вычислил место, где бы она могла находиться. Моя жена уже сказала, это село называется Страхилица, недалеко от Шумена. Так получилось, что Наташе удалось купить там дом.

– Вы видели ее? – грубовато перебил Серов.

– В том-то и дело, что нет.

– Тогда вам надо проехать с нами.

– Куда? Зачем?!

– Кажется, нашлась ваша дочь. Правда, паспорта мы не обнаружили, но читательский билет на имя Натальи Вьюгиной был найден в кармане куртки потерпевшей. Возможно, конечно, это просто чудовищное совпадение. Скажите, какого цвета были волосы у вашей дочери?

– Трудно сказать, – не своим голосом, чувствуя что-то страшное, произнесла Елена. – Когда мы видели ее в последний раз, два года тому назад, у нее и волос-то почти не было. Она выглядела ужасно. Виной всему – ее нервное состояние. Понимаете, ей многое пришлось пережить. Костя, куда мы едем?

Константин как-то странно посмотрел на жену.

– Что с ней? – спросил он у следователя.

– Тело девушки нашли несколько дней тому назад, в подвале жилого дома неподалеку от Савеловского вокзала. – Следователь оказался человеком жестоким.

Вьюгин едва успел подхватить обмякшую, бесчувственную жену – Лена упала в обморок.

Из дверей здания морга вышла рыдавшая женщина, ее вел под руку высокий худой старик. Вьюгин, увидев эту сцену, представил себе самое худшее – труп дочери на холодном цинковом столе. Он помог выйти из машины находившейся в странном, сомнамбулическом состоянии Лене, подвел ее к двери, из которой только что вышла скорбная пара, и со словами «Господи, помоги» вошел в морг. Но потом, вдохнув трупный запах в коридоре, он передумал и вернул бесчувственную жену в машину: «Побудь пока здесь, вдруг это не она?»

То, что он увидел, было чудовищным, страшным. Да, это была девушка, возможно, одного возраста с Наташей, но это была, к огромному его облегчению, не Наташа! Тело пролежало довольно долго в подвале дома, поэтому следы разложения исказили, обезобразили его. Следователь сказал, что девушку зарезали приблизительно полтора месяца тому назад, еще в августе.

– Хорошо, что Лена не увидела… этого, – повторил он несколько раз после того, как они со следователем вышли из морга. – Хорошо, что я оставил ее в машине! Знаете ведь, как бывает – иногда видишь то, что ожидаешь или боишься увидеть. Вот и Лена могла бы вместо этой девушки увидеть Наташу! Да у нее бы сердце разорвалось! Господи, господи…

Вьюгин мелко и быстро закрестился.

Он видел, как озадачен следователь тем, что обнаруженный в подвале дома труп девушки не имеет ничего общего с семьей Вьюгиных.

– Значит, это другая Наталья Вьюгина, – сказал едва ли не извиняющимся тоном Константин. – Это не наша дочь. И я ужасно рад. Да это и не могла быть она, хотя бы потому, что, когда убивали эту несчастную девушку, наша Наташа была, говорю же, в Страхилице! Мы разговаривали с ее соседями. Она несколько дней тому назад, как уехала в Германию…

– В Германию? Позвольте, но как же она могла отправиться в Германию, если у нее просрочена болгарская виза?

– Не знаю. Я ничего не знаю, кроме главного – там, на столе, лежит не наша дочь!

И Вьюгин разрыдался.

Они вернулись домой. Елена, немного успокоившись, напилась таблеток и прилегла.

– Костя, посиди со мной, – попросила она. – Вот знаю, что это не она, да и ты все видел, но почему же у меня так сердце болит?

– Да потому, что это вполне могла быть и наша дочь. Что за лягушка-путешественница?! И куда ее вечно несет?! Что дала ей эта свобода? Она чуть не лишилась жизни! Не знаю. Другая девчонка на ее месте одумалась бы, засела бы за учебники, взялась за ум, начала новую жизнь. А наша променяла своих родителей, московскую квартиру и перспективу на какую-то там болгарскую деревню!

Когда в дверь снова позвонили, вздрогнули оба.

– Думаю, на этот раз соседка пришла за солью или за спичками, честное слово, – с чувством произнес Вьюгин. – Во всяком случае, это не из прокуратуры. А это уже хорошо! Не может же в один вечер случиться два визита товарищей в погонах?

– Да это, наверное, Анна Петровна. Она хотела у меня денег занять. Пойди, Костя, открой. У меня что-то сил совсем нет…

Вьюгин бодрым шагом дошел до двери. Заглянув в глазок, он отшатнулся. Нет, это были не Серов и Минкин. Это были другие люди, но с точно такими же каменными лицами!

– Кто там? – спросил упавшим голосом Вьюгин.

– Из прокуратуры, – за толстым стеклом появилась расплывчатая ксива.

Константин открыл.

– Константин Вьюгин? – спросил человек с прозрачными, какими-то неживыми глазами.

– Да, это я.

– Ваша дочь дома?

– Нет.

– Может, позволите пройти? Вы же понимаете, что мы пришли к вам так поздно не для того, чтобы пожелать вам спокойной ночи…

Вьюгин хотел крикнуть: «Оставьте нас в покое!!! Кто позволил вам так разговаривать со мной?!» Но вместо этого он пригласил незваных гостей в кухню. Ему хотелось, конечно, чтобы Лена ничего не слышала и не знала, чтобы она вообще уже спала, но она появилась в гостиной как раз в тот момент, когда двое мужчин уселись за столом – совсем как недавно – Серов и Минкин.

– Костя, кто эти люди? Когда нас оставят в покое?! – Лицо ее мгновенно побелело.

– Мы пришли поговорить с вами о вашей дочери – Наталье Вьюгиной.

– Которой: мертвой или живой?

Мужчины переглянулись.

– Какие странные шутки у вас. Ответьте на такой вопрос: у вас есть дочь по имени Наталья Вьюгина?

– Да, конечно, есть.

– Она замужем?

– Нет. А что?

– Вы что же это, не знаете, замужем ваша дочь или нет? – проговорил один мужчина, тот, что повыше ростом, с серым лицом. Второй, как Санчо Панса, маленький, смотрел на старшего преданными глазами и молчал.

– Костя. Мы должны рассказать им. В этом нет ничего дурного! Да, наша дочь была замужем, но крайне неудачно. Но в консульстве нам сказали, что этот брак считается все же неофициальным, несмотря на то что была свадьба…

– А по нашим сведениям, свадьбы-то как раз и не было, а вот брак – самый что ни на есть официальный.