Единственное, чего я не помнила, – так это того, как я сумела спастись. Кажется, тогда пробудился мой дар, и мне удалось удрать. Я проснулась в служебном экипаже на руках незнакомого мужчины в форме патрульного ИСА. Мне было так страшно, что я не могла шевельнуться и сказать хоть слово. Потом были какие-то еще лица: Целители, люди из приюта, но все они смазывались.

Но об этом я старалась не думать. Слишком живыми были в памяти лица убийц моей семьи, и особенно ярко отпечатались их выражения: удовольствие от осознания собственной власти над заведомо более слабыми существами, похоть и безадресная, какая-то болезненно неестественная злоба. Не люди, даже не животные – обезумевшие от запаха крови и страха чудовища.

Главное, сейчас я была в безопасности. В этом старом добродушном доме, рядом с этим мудрым и сильным человеком. Почему-то меня совершенно не беспокоила мысль, что Целитель вряд ли способен защитить кого-то от реальной опасности. Пока хватало того, что его присутствие защищало от злобных духов моих страхов и воспоминаний, и его обещания, что все наладится. Я лежала, не желая упускать это ощущение, хотя в воздухе висело понимание скорого расставания. Это я сейчас могла валяться в кровати в собственное удовольствие сколь угодно долгое время, а у великого Хмер-ай-Морана вряд ли была такая возможность.

– Эх, – наконец шумно вздохнул мужчина, аккуратно выбираясь из-под меня и садясь на кровати. – Сложно, конечно, заставить себя встать, но выбора у меня нет, – обернувшись, Тахир ласково потрепал меня по голове. – А ты валяйся, у тебя каникулы. Тебе надо отдыхать и набираться сил. Тем более, насколько помню, господин следователь просил без крайней необходимости из дома не выходить, а кто-то вчера сбежал на прогулку, – с легким насмешливым укором попенял Целитель. Выпутавшись из одеяла, он встал с кровати и пружинисто, по-кошачьи, потянулся всем телом, позволив мне в достаточной мере насладиться игрой мускулов под загорелой кожей. И вновь я не испытала никакого смущения, будто передо мной был не посторонний обнаженный мужчина, а великолепная статуя или, скорее, красивый хищный зверь. Очень неожиданное у него телосложение для Целителя.

Отодвинув стул от двери, Тар принялся одеваться. Когда мужчина уже завязывал пояс, в дверь легонько постучали.

– Да-да, входите, не заперто, – мгновенно и, как мне показалось, машинально отреагировал Целитель.

– Тар! – возмущенно окликнула его я, садясь на кровати и прижимая к себе одеяло. Мужчина обернулся ко мне, и глубокая задумчивость на его лице сменилась сначала растерянностью, потом осознанием. Но предпринимать что-то было поздно: посетитель зашел внутрь.

– Извините, я, должно быть… – начал Пирлан, растерянно разглядывая полуголого Тахира. Но тут его взгляд скользнул ко мне, и глаза удивленно округлились. – Лейла?!

– Привет, Пир, – со вздохом кивнула я. Не надо было обладать особой прозорливостью, чтобы понять, о чем подумал друг и учитель, обнаружив столь двусмысленную картину. Да какую двусмысленную; тут надо проявить недюжинную фантазию, чтобы хоть какой-то смысл найти, кроме самого очевидного!

– Пирлан Мерт-ай-Таллер, если не ошибаюсь? – с легким и каким-то очень недобрым прищуром разглядывая совершенно растерянного и смущенного Пира, спросил Тар.

– Да, а вы…

– А я, с вашего позволения, уже здорово опаздываю, – оборвал его Целитель, натягивая рубашку.

– Тар! – уже не столько возмущенно, сколько растерянно позвала я его. Как вчера, он опять из добродушного терпеливого Целителя мгновенно превратился в человека холодного и сурового до откровенной жесткости. Превращение было достойно мастера Иллюзий, каковым он, совершенно определенно, не являлся. И эта способность оказалась полной неожиданностью, даром что вчера я такую перемену уже наблюдала, но тогда еще не обратила на нее внимания. Нет, я откуда-то точно знала, что тот, кто провел со мной ночь, был настоящим Тахиром Хмер-ай-Мораном, а сейчас я наблюдала предназначенную для посторонних маску. Я даже догадывалась, зачем она ему нужна. Но все равно было неожиданно.

– Извини, Лель, я правда уже здорово опаздываю. – Целитель с моей одеждой в руках подошел к кровати и присел на край, протягивая вещи мне. – Если какого аврала не случится, постараюсь вечером забежать. Не забивай свою хорошенькую головку мрачными мыслями. Все будет хорошо, главное что?

– Верить, – вздохнула я и не удержалась от улыбки.

– Хорошая девочка, – улыбнувшись одними глазами, Тахир легонько щелкнул меня по носу. Дотянувшись, поцеловал в макушку и стремительно вышел, не удостоив Пира даже взглядом. Надеюсь, из-за его опоздания там никто не умрет…

– Кхм. И что это было? – с несколько смущенной иронией поинтересовался учитель.

– Это был замечательный человек, который очень мне помог. – Я пожала плечами и принялась натягивать рубашку.

– Его лицо показалось мне знакомым, – рассеянно хмурясь, Пир отвел взгляд.

– Может, видел где-нибудь? – безразлично отозвалась я.

Меня совершенно не тянуло откровенничать с Пирланом сейчас. Кажется, я чувствовала обиду на него, хотя не могла понять, за что именно. То ли за то, что наставника не оказалось рядом в ответственный момент. То ли за то, что он оказался не таким уж мудрым и всезнающим, как я привыкла считать. То ли за то, что Пир, как и все, скрывал от меня правду о моем появлении в приюте. А то ли за то, что он тоже не вспомнил мою маму.

– Пир, скажи, а ты знал, что меня, завернутую в скатерть, в возрасте пяти лет привезли в приют патрульные ИСА, а не подбросили под двери Дома Иллюзий младенцем? – задумчиво расправляя шаровары поверх одеяла, я внимательно посмотрела на Иллюзиониста.

– Это он тебе рассказал? – нахмурившийся и помрачневший Пир присел на край кровати, без особого волнения встречая мой взгляд. Впрочем, какое волнение? Все мы носим маски, даже лучшие из нас, как показало знакомство с самим Мораном, что говорить об опытном и сильном Иллюзионисте Пирлане!

– Вроде того, – кивнула я, не спеша рассказывать Пиру правду. Почему-то казалось единственно верным не выносить сведения о том, что память вернулась ко мне, на общее обозрение. Даже на обозрение моих кровников. Даже бывшему поверенным во все мои тайны Пиру не хотелось об этом рассказывать.

– Так решили Целители, которые занимались тобой, – пожал плечами мужчина. – Я им верил и считал, что они знают, о чем говорят. Ты сердишься?

– Я немного обижена, – не стала скрывать я. – Но, думаю, ты желал мне добра, поэтому не сержусь, – я сумела изобразить вполне естественную улыбку, хотя улыбаться не тянуло. – А ты какими судьбами-то? Или просто в гости зашел?

– Пришел проведать, как ты тут. От третьих лиц узнал много неожиданного: то оказалось, что тебя вызывали к императору на аудиенцию, то, что на вас с Дагором напали. Потом вот вечером от Бьорна узнал, что с тобой случилась беда. Но он утверждал, что помощь тебе оказали, поэтому я решил повременить с визитом до утра, когда это станет прилично. – Он тепло улыбнулся. А мне вдруг стало стыдно за все подозрения в адрес этого человека. Но уверенность, что ему не стоит знать всю правду, почему-то лишь окрепла.