тоже. Тихонько царапали пол коготки, а вместо стука гэта – мягкое касание кошачьих лап под подолом косодэ.

– Плохо вы с гостями обходитесь, – пожурил ее Хизаши. – Немудрено, что у вас постояльцев нет. Живых, по крайней мере.

Миюки заломила руки и бросила на Хизаши полный сожаления взгляд.

– Матушка не велела с вами разговаривать до ужина, но она сейчас занята. И я… я… – она вздохнула печально. – Ах, Мацумото-сан! Если бы вы могли остаться со мной!..

– В качестве мышки? – хмыкнул он.

– Вы не понимаете, как важно то, что матушка делает.

– Так расскажи мне.

Миюки покачала головой.

– Мы все еще слишком слабы, не можем нарушать приказ матушки, а она не велела говорить. Вы оба так хороши, так хороши… Жалко, что вы пришли к нам именно в эту ночь.

– Это связано с днем Собаки?

Миюки плотно сомкнула губы, опустила взгляд. Кента, внимательно прислушивающийся к беседе, подал голос:

– Все, кто приходил до нас, мертвы? Вы их убили?

Миюки молчала. Весь ее вид выражал скорбь и сожаление, но Хизаши ему не верил. Кошки хитры, ничуть не меньше кицунэ, известных коварством и обычаем подшучивать над людьми. Только кошки более жестоки в своих играх.

– Матушка вас не отпустит, – наконец сказала Миюки. – «Нэкоджита» ждет важных гостей, вы скоро с ними познакомитесь.

Она развернулась и пошла прочь, из-под чуть приподнятого подола выглядывал кончик белого кошачьего хвоста.

– Напустили туману, – буркнул Хизаши. – Если нас собираются сожрать, то почему прямо об этом не сказать?

Разумеется, быть сожранным он не планировал, тем более кошачьей стаей.

– Не уверен, что нас собираются сожрать бакэнэко, – задумчиво произнес Кента. Отчего-то очень захотелось увидеть его лицо в этот момент, похоже, его осенило, и теперь он хмурит брови, пытаясь найти в своих размышлениях ошибку. Наверняка еще ищет оправдания действиям «госпожи Асами» и ее «дочек».

– Говори, – потребовал Хизаши.

– Важные гости, которые ожидаются именно в эту ночь, – напомнил Кента, – ужин, частью приготовлений к которому мы стали. Я не мог связать все воедино, пока ты не упомянут день Собаки.

– День Собаки в этом месяце уже послезавтра. Если задержимся в пути, можем нарваться на неприятности.

– Ты о Параде ста духов? Мы ученики оммёдзи, справимся как-нибудь. В конце концов, мы не обязательно на него нарвемся.

– Значит, ты тоже догадался, – ответил Хизаши и удовлетворенно прикрыл веки. – Очень хорошо, очень.

– Но я все же не понимаю, как этот рёкан связан с Хякки яко?

– Уверен, нам не дадут умереть в полном неведении, – утешил Хизаши.

Кента усмехнулся и сказал:

– Если мы правы, значит, Учида Юдай и Мадока должны быть еще живы. Я не слышал, чтобы Парад ста духов питался мертвецами.

– А вот живыми подзакусить они не против, – подхватил Хизаши, знакомый с этим самым парадом, хотя лично в нападениях на людей не участвовал. – Слушай, есть кое-что…

Он не договорил, вновь уловив звук крадущихся шагов. Новая гостья появилась со стороны Кенты, и Хизаши мог лишь судить по ощущениям – это был человек.

– Чиёко-тян, – приглушенно воскликнул Кента. – Ты в опасности! Немедленно убирайся из рёкана и беги без оглядки.

– Спасибо за заботу, – ответила девушка, – но сейчас вы двое в куда большей опасности. Я им не интересна с тех пор, как они получили сразу четверых оммёдзи.

– Давно ты в курсе делишек госпожи Асами? – полюбопытствовал Хизаши.

– Я устроилась на работу именно поэтому, – не стала скрывать Чиёко. – Пожалуйста, давайте не будет тратить время на разговоры? В час Быка начнут собираться ёкаи и злые духи.

Хизаши всегда отчетливо предчувствовал приближение колдовского часа. Время поджимало.

– Но что ты сможешь сделать? – удивился Кента. – И кто ты такая?

Девушка встала так, чтобы они оба видели ее.

– Меня попросили о помощи, – ответила она уклончиво, продолжая чуть опускать голову, платок и скучное одеяние служанки делали ее безликой, совершенно не запоминающейся. Была ли она хороша собой иди дурна? Юна или вошла в замужний возраст? Хизаши напрягся, подспудно ожидая подвоха.

– И тебе совсем не страшно? – спросил он.

– Страшно. Но я не отказываю в помощи тем, кто меня попросил.

– Но мы не просили.

– Я и не о вас, – спокойно произнесла она и замолчала. Хизаши решался недолго, чем-то эта странная девица его подкупила.

– У меня за пазухой листок с рисунком нашего знакомого, постояльца рёкана. Ты знаешь, что он означает и что с ним планировали делать?

– Рисунок? – оживилась Чиёко.

– Что за рисунок? – удивился Кента.

– Дай мне взглянуть.

– Я бы и рад, но тебе придется научиться летать, – хмыкнул Хизаши. Чиёко была невелика ростом, и ей ни за что не допрыгнуть до них с Кентой, хоть они и висели не так уж высоко над полом.

Девушка огляделась и решительно направилась к тем столам, за которыми сидели хозяйка с дочерьми. Они были низкими и квадратными, на вид легче остальных, и Чиёко, стиснув зубы, потащила ближайший к центру зала.

– Светлые ками… – охнул Куматани. – Если бакэнэко ее услышат, убьют. И это будет на нашей совести.

Хизаши со своей совестью обычно договаривался легко, а тут вообще не переживал, потому что мог заранее ощутить приближение других ёкаев, если они не скрывались. Но едва ли старая бакэнэко теперь станет тратить на это силы. Чиёко меж тем встала на стол и попробовала дотянуться до Хизаши. Ее ладошка зашарила по ткани юкаты, пальчики нырнули за отворот и пощекотали кожу.

– Осторожнее, – дернулся он. Касание постороннего человека было ему неприятно. – Где твоя девичья стыдливость?

– Тц! – дерзко выдала она и наконец ухватила листок за краешек. Пошатнулась на носочках и вцепилась в пояс Хизаши, чтобы не упасть. От рывка он едва не взвыл. Прежде и подумать не мог, что простое висение причинит такую боль! Эти кошки знали толк в пытках.

– Готово! – обрадовала их Чиёко, спрыгнула со стола и поволокла его на прежнее место. Когда с этим было покончено, она устало вздохнула и развернула добычу.

Куматани тихо спросил у Хизаши:

– Учиду нарисовали, а нами расписали ширму. К чему это? Какое-то кошачье колдовство?

– Изображение живого человека при соблюдении определенных условий может похитить его душу, – припомнил Хизаши суеверие. Еще будучи собой, он любил слушать бродячих монахов и сказителей, которые знали сотни историй и песен обо всем на свете. Может, многие его знания были от них? Он не помнил.

– Бакэнэко украли у них души? – не поверил Кента, но ответил ему не Хизаши, а Чиёко.

– Да. А их тела с заходом солнца занимали кошачьи души, не ставшие нэкоматами[49].

А она неплохо осведомлена, подумал Хизаши, да и не боится, как бы боялась любая другая, когда речь заходит о сверхъестественном.

– Получается, тебя попросил о помощи тот, кто угодил в лапы бакэнэко?

– Можно и так сказать. – Она свернула листок в трубочку и убрала в рукав. – Я найду способ освободить душу вашего друга. Пока не начался званый ужин, и душа, и тело еще нетронуты.

Куматани с тревогой напутствовал:

– Прошу, будь осторожна. Простым