Еще совсем недавно она была абсолютно счастлива в его объятиях. Пока они занимались любовью или беседовали на любые темы, не касающиеся ее прошлого, настроение Джоанны было превосходным, она была бодра и очаровательна.

Однако едва он начал задавать вопросы, которые, как они оба понимали, он не мог не задать, Джоанна моментально отстранилась, ушла в себя, и магическое очарование момента было нарушено.

Перед тем как вернуться к кровати, Гэвин взял со стола кувшин с вином и два полных кубка. Она подняла глаза и покорно встретила его взгляд.

– Есть еще многое, что мне необходимо узнать, – тихо сказал он.

– С чего бы ты хотел, чтобы я начала? Желаешь ли ты услышать все ужасные подробности пожара? Или хочешь узнать, как я спаслась от страшной смерти, в то время как моя семья погибла? – Ее голос упал почти до шепота.

Поставив вино и кубки возле кровати, он присел возле нее, но, почувствовав, что она вся дрожит, сразу же нырнул под одеяло. Его нога коснулась ледяной ступни девушки, и Гэвин, уперевшись спиной в резное изголовье, крепко обнял ее за плечи и прижал к себе. Этот жест доверия был простым действием, которое, однако, наполнило его сердце теплом, и Джоанна благодарно положила голову ему на грудь.

– Почему бы тебе не начать с самого начала? – Он коснулся губами ее волос. – Я хочу знать все.

– Ты говоришь о том первом лете, когда я приехала в замок Айронкросс?

– Нет, – возразил он, покачивая головой. – Я хочу, чтобы ты начала свой рассказ с более раннего периода. Расскажи мне о своем детстве.

Она повернулась к нему лицом.

– Наверно, ты спрашиваешь об этом, чтобы успокоить меня?

Гэвин увидел легкую улыбку, игравшую на ее губах, утвердительно кивнул головой и поцеловал ее. Губы были мягкими, податливыми и приветливо разомкнулись, почувствовав его прикосновение. Чтобы не позволить себе забыться в этом сладостном поцелуе и выяснить то, что сейчас было важнее всего, он с глубоким вздохом отодвинулся от нее.

– Джоанна, я хотел бы узнать о тебе все. В конце концов, ты единственная женщина в мире, которую я когда-либо просил стать моей женой.

– Твоей женой? Ты хочешь сказать, что все еще…

Ее слова замерли на губах, а нахмуренные брови и сердитый взгляд совершенно ясно говорили, что она пока еще не вполне осознала его предложение о женитьбе. Однако он полагал, что время для обсуждения этой темы еще впереди.

– Скажи мне, – подбадривал он ее, – когда ты была маленькой девочкой, была ли ты такой же тихой и застенчивой, как сейчас?

В ответ она насмешливо фыркнула.

– Тихой и застенчивой? Я не припоминаю, чтобы родители, вспоминая о моем детстве, когда-либо произносили эти слова.

– Ну конечно, нет! Как я мог забыть? Ведь ты была единственным ребенком!

– Именно. И не только единственным. Я была последней в роду Макиннесов.

– Должно быть, ты была озорницей. – Он ухмыльнулся. – Теперь я понимаю, какая ты – своевольная, упрямая и капризная. Разве я не прав?

Джоанна кивнула, уютно уткнувшись лицом в его грудь.

– Мой дед, Дункан, умер еще до моего рождения, а мои дяди, Александр и Томас, никогда не проявляли особого интереса к браку. Как бы то ни было, все родственники любили меня как собственного ребенка.

– Значит, мало того, что у тебя скверный характер от природы, так тебя еще больше испортили и изнежили в детстве.

– Верно, и даже хуже, – добавила она. – Мои родители слабо представляли себе, что я вытворяла. Возможно, они были слишком заняты друг другом и поэтому не видели ничего плохого в том, чтобы давать мне все, чего я только желала. При их попустительстве и бесконечном потакании обоих моих дядьев я, уверена, плохо бы закончила, если бы не влияние бабушки.

– У нее есть властная жилка.

– Ты знаком с ней? – удивленно спросила Джоанна.

– Да, это великая женщина. Я встретился с ней, когда готовился к отъезду в горы, чтобы вступить во владение замком Айронкросс. – Рука Гэвина нежно скользила по ее обнаженной руке. – Она была первой, кто представил мне тебя, моя маленькая волшебница, хотя и всего лишь посредством добрых слов.

– Как она себя чувствовала? – спросила Джоанна, беря его руку в свою. – Для нее, наверно, было невероятной трагедией узнать о смерти моего отца и… всех нас!

– Когда я ее оставил, она выглядела не очень здоровой, но у нее сильны дух и разум, которые помогают компенсировать то, что забрали годы. – Гэвин некоторое время прислушивался к шуму дождя. – Ее высказывания во время нашей встречи не свидетельствовали о том, что она потеряла надежду.

– Надежду? – спросила Джоанна, в недоумении поднимая на него взгляд. – Ты хочешь сказать, она подозревает, что кто-то выжил?

Гэвин нахмурился.

– Не думаю, что она смеет надеяться на такое чудо. Но ее манера вести разговор, то, как она убеждала меня отправиться в горы, – все это заставляет меня верить, что она надеется на справедливую кару для тех, кто совершил это злодеяние.

Гэвин заметил, что выражение лица Джоанны изменилось. Она отвернулась и стала пристально вглядываться в темноту комнаты, будто пытаясь найти в ней нечто незримое. Что-то из сказанного им задело струну ее растревоженной памяти.

– Соответствует ли мое описание леди Макиннес твоим воспоминаниям о ней? – спросил он.

Она быстро повернулась и кивнула с легкой улыбкой.

– Она всегда была человеком решительным, если уж бралась за какое-то дело. Как я уже говорила, только ее влияние и постоянные нравоучения направили меня на путь истинный. Говорила ли она тебе что-нибудь, когда вы встретились в последний раз… я имею в виду, обо мне? Или по поводу замка?

– Насколько я помню, вопросы сейчас задаю только я!

– Это ты умеешь, – мягко сказала Джоанна, легким прикосновением разглаживая морщинку на его лбу. – Хотя за эти несколько месяцев я многому научилась, но всегда помнила некоторые вещи, о которых она мне успела рассказать за прошедшие годы. Если посмотреть на все, что было, внимательно, то многое окажется связанным между собой.

– Она просила меня разыскать твой портрет. По правде говоря, я понял так, что портрет – это единственная вещь в замке, которую она рассчитывала получить.

Джоанна села в постели и повернулась к нему.

– Упоминала ли она что-либо еще? Она говорила тебе о несчастьях, которые преследуют наш род?

Гэвин следил за тем, как ее пальцы нервно дрожали в его руках.

– Твоя бабушка рассказала мне о том, как умер каждый из ее сыновей, а также упомянула, что проклятие замка Айронкросс не имеет ничего общего с существованием призраков или гоблинов. Она говорила о Зле, которое обитает в этих местах, но подчеркивала, что это Зло, исходящее из человеческого сердца.