Степан ухмыльнулся:

– Фэнси Фламбо – оперная певица.

– Ты ее любишь? – спросила Лили. Степан всмотрелся в лица девочек.

– Думаю, люблю.

– А ей ты это сказал? – спросила Элизабет.

– Нет.

– Почему? – тут же спросила Наташа.

Степан пожал плечами. Его племянницы, как типичные женщины, обожали сплетни и любовные истории.

– А она тебя любит? – поинтересовалась Салли.

– Не знаю.

Лили притронулась к его руке.

– Так спроси ее!

– И тогда будешь знать, – согласилась с кузиной Элизабет.

– Дядя Степан ни за что ее не спросит. – Роксанна неодобрительно покачала головой. – Тетя Рокси говорит, что глупыми мальчишками нужно хорошенько управлять, а дядя – мальчишка.

– Ты ранишь мои чувства, – произнес Степан.

– Ты врешь! – Лили погрозила старшей сестре пальцем. – Дядя Степан не мальчишка!

Роксанна закатила глаза.

– Все дяди – мальчишки.

– Я тебя люблю, – прошептала Элизабет, притронувшись к его руке.

Степан улыбнулся застенчивой дочери Михаила:

– Я тебя тоже люблю, малышка.

– Я тебя ужасно люблю! – заявила Лили.

– И я тебя ужасно люблю. – Степан обвел их всех рукой. – Я люблю тебя, и тебя, и тебя, и тебя, и тебя.

Роксанна коварно улыбнулась ему:

– А кого из нас ты любишь сильнее всех?

Вот теперь Степан хорошо понимал, как сложно было Парису, когда он стоял перед Герой, Афиной и Афродитой. В отличие от глупого Париса он, не отвечая на вопрос, просто сменил тему:

– Так вы все считаете, что я должен сказать Фэнси, что люблю ее?

Пять маленьких девочек дружно закивали головами.

– А если она меня не любит?

– Поверь мне, – Лили ткнула в него пальцем, – она тебя любит.

Степан улыбнулся четырехлетней девочке, но тут его отвлек смех, раздавшийся от двери. Он встал и предложил своей невестке стул.

– Я слышал, ты знаешь больше, чем Рудольф.

– Это верно. – Княгиня Саманта села на предложенный стул. Ее глаза светились смехом. – Мисс Фламбо придет на бал сегодня вечером?

– Обязательно. – Степан посмотрел на племянниц и спросил невестку: – А что ты думаешь насчет признания в любви?

– Ты совершенно точно должен сказать ей, что любишь. – Саманта подмигнула ему. – Ни одна женщина не сможет устоять перед влюбленным князем.

– Значит, решено.

Шестилетняя Роксанна снова взяла в руки бразды правления:

– Дядя, ты расскажешь нам новую сплетню на следующей неделе. А может, и раньше.

– Обещаю. – Степан обратился к невестке: – Твоя тетя, вне всякого сомнения, очень сильно повлияла на свою тезку. – Он, как обычно, обошел стол и, прощаясь, чмокнул каждую племянницу в щечку.

– Дядя! – догнала его Лили уже у дверей.

Степан присел рядом с ней на корточки. Четырехлетняя девочка обняла его за шею и прижалась носиком к его носу.

– Скажи леди, что я тебя люблю.

– Обещаю. – Степан чмокнул ее в кончик носа. – Я тебя тоже люблю.

– И приведи принцессу к нам на следующее чаепитие.

– Фэнси не принцесса.

– Все девочки – принцессы. – Лили показала на мать, сестер и кузин. – Мы все принцессы.

Степан провел пальцем по ее щеке.

– Фэнси станет моей принцессой, когда я на ней женюсь…

Князь опаздывал.

Дожидаясь в своей гримерке, Фэнси с растущим раздражением притоптывала ногой и гадала, куда же он делся. Если бы не крохотные размеры каморки, она бы металась по ней взад и вперед. Фэнси меньше нервничала даже перед своим дебютом в опере. Уж лучше предстать перед полным залом, чем войти в высшее общество.

Мадам Жанетт привезла ей великолепное розовое шелковое платье. Круглый вырез лифа слегка приоткрывал ложбинку между грудями, рукава были короткие, с буфами. Розовые атласные туфли, вышитые шелковые чулки и длинные, до локтя, белые лайковые перчатки дополняли ансамбль. Модистка включила даже барежевую шаль и перламутровый веер – последний писк моды.

Желая выглядеть как можно проще, Фэнси уложила волосы в низкий узел, но несколько выбившихся из прически черных завитков смягчали ее облик. Она не стала надевать драгоценности, что только подчеркивало ее естественную красоту.

Разглядеть себя в крохотное треснувшее зеркало не представлялось возможным. Может, попробовать рассматривать отдельные детали?

Фэнси пощипала себя за щеки, чтобы добавить им румянца, и посмотрела по очереди на каждую. Потом повернулась и глянула через плечо, пытаясь разглядеть затылок.

Потом она изучила вырез платья. Намек на ложбинку показался ей утонченным и достаточно скромным.

Решив посмотреть себе на спину, Фэнси встала на табурет. Она изгибалась и так, и эдак, как человек-змея, но все равно ничего не видела…

– Что вы делаете?

Фэнси резко повернулась, едва не упав с табурета. Щеки ее ярко запылали.

Степан стоял, прислонившись к дверному косяку. В его темных глазах плескался смех.

Фэнси спустилась с табурета.

– Пыталась увидеть в этом позорном зеркале, как я выгляжу.

– Вы просто красавица, – заверил ее Степан, – но пылающие щеки не подходят к розовому платью.

Фэнси улыбнулась:

– Спасибо за платье.

– Завтра я куплю вам приличное зеркало.

– Не нужно. – Фэнси вздохнула, жалея, что не может принять этот подарок. – Я пытаюсь сохранить мирные отношения с Пэтрис. А почему вы опоздали?

– Вы скучали без меня?

– Едва сдерживала слезы.

– Это радует.

– Мне кажется, что вы прилипли ко мне и разрастаетесь все сильнее.

– Как бородавка?

Фэнси похлопала ресницами.

– Вы чуточку красивее бородавки.

Степан усмехнулся:

– Думаю, нужно сказать спасибо.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Я обнаружил, что мисс Гигглз опять бродит одна, – сказал Степан, – поэтому решил порадовать примадонну находкой.

– Тонкий ход! – Фэнси взяла его под руку, они вышли из гримерки и прошли по опустевшему театру к выходу на Боу-стрит.