Или Ялмар Шахт. Многие историки справедливо считают его главным организатором военной , именно военной экономики нацистской Германии. Это именно он вывел Гитлера на большую политическую дорогу, когда свел его с представителями крупного капитала. За то, что он фактически заставил богачей раскошелиться для поднимающей голову национал — социалистической партии, Гитлер подарил ему золотой значок члена своей партии и свой портрет с надписью: «Моему любимому Шахту». В тридцатых года прошлого века Шахт входил в «круг друзей рейсфюрера Гимлера», но потом, после снятия его со всех постов, видимо, обидевшись на власть, позднее поддерживал контакты с заговорщиками против Гитлера. Хотя он не был участником заговора и покушения на Гитлера в 1944 года, Шахт был арестован и содержался в концлагерях. В 1945 года освобождён союзниками, но сразу же арестован американскими войсками. Его привлекли к суду в Нюрнберге, но уже 1946 году с помощью тех же аврикосов, как ты говоришь, был оправдан: точно так же были оправданы Ганс Фриче и Франц фон Папен. Немецкие военнопленные, содержавшиеся в советских лагерях МВД, направили письма, в которых настаивали на том, чтобы всех троих повесили. его задержали 1947 году и немецкий суд по денацификации приговорил его к восьми годам каторжных работ. По апелляции оправдан и в 1948 года освобождён. В дальнейшем работал в банковской сфере Германии, основал и возглавил банкирский дом. Умер он своей смертью по старости в 1970 году в ФРГ. Никто его больше не искал. Не требовал суда над ним. Да, он и не прятался. И что интересно, последними словами этого нациста были: «Мы проиграли войну хотя бы потому, что евреи уже никогда не завоюют Германию». То есть, он, как был сторонником нацистов, так им и остался до смерти.

— От, отморозок! — возмутился Уголек.

— Или взять Альфреда Круппа, — увлеченно продолжил Стрелок.

Вероятно, ему нравилось внимание друга к его словам. Видимо, не часто выпадало так поделиться с кем-то своими познаниями и раздумьями.

— Это сын знаменитого промышленника Густава Крупа, который поставлял вермахту выплавленный на его заводах отличный металл для производства вооружения. Так, вот, еще до начала Второй мировой он вступил вначале в СС, потом — в Национал-социалистический летный корпус, где ему присвоили звание штандартенфюрера СС, а это соответствовало званию полковника и командиру полка вермахта. Через некоторое время вступил в гитлеровскую партию. Во время войны возглавлял «Фонд Адольфа Гитлера». А ты же понимаешь, для чего использовались деньги этого фонда. Координировал деятельность военно-промышленных предприятий и в Германии и на оккупированных территориях. В Нюрнберге был признан военным преступником. Осужден на 12 лет. Но самое интересное произошло с ним позже. Уже в 1951 году он вышел на свободу, как говорится, с чистой совестью. Как будто и не было на его руках крови людской, хотя сам он непосредственно и не стрелял ни в кого. Через некоторое время с помощью тех же американцев добился того, что была аннулирована часть приговора трибунала в отношении конфискации его имущества. После этого возродил корпорацию семьи Крупов. Вот так — то.

Стрелок на некоторое время замолчал.

Молчал и Уголек. Было заметно и не вооруженным глазом, что он переваривает информацию обо всем, об этом. Так все это было для него ново, неожиданно и удивительно.

Разговор сам собой закончилось. Усталость взяла свое. И они уснули.

***

Мурат не мог объяснить, почему именно сейчас вспомнил про этот разговор с Угольком. Скорее всего, он представил, как сейчас трудно товарищу в лапах нацистов.

Но не заметно для него самого сон овладел его сознанием. И разведчик уснул.

На следующее утро на общем построении роты во дворе командир объявил о пропаже Уголька. Разведчики зашумели, что, мол, нужно организовывать его розыски.

Командир роты некоторое время спокойно стоял и слушал разговоры и «выступления» подчиненных. Казалось, что он был готов к такой реакции разведчиков на его слова. А потом сказал, как отрезал:

— Прекратить разговоры в строю! Не на митинге. Командование приняло решение, что никто в ближайшее время никуда с целью поиска нашего товарища не пойдет. Группы будут направляться для выполнения других неотложных и важных задач. Командование примет все меры по выяснению судьбы Уголька. Какие именно, я сказать не могу. Если, кто умный, то сам догадается. Все ясно?

Рота молча стояла и смотрела на командира. Во взглядах большинства был вопрос: «Почему?»

Но ответ никто им давать и не собирался. Командир распустил строй и ушел в свой кабинет.

Стрелок, как и многие разведчики, остался во дворе. Бойцы разделились на группы. Горячо обсуждали создавшуюся ситуацию. Слышались негодующие нотки. Но на открытый бунт никто идти не решался.

И тут в голове у него возникла крамольная мысль: «А никто и не собирается искать Уголька. Кто он здесь? Наемник. Пропал наемник. И все. Нет человека, нет проблемы. Заменят его другим добровольцем. И все дела».

Эта мысль застряла в его мозгу. И сверлила, сверлила…

«Нет, я этого так не оставлю. Хотя он не был для меня другом детства, но, в общем, он не плохой парень. Одно дело делали. Поэтому нужно что-то предпринять для того, чтобы вначале прояснить его судьбу. А потом постараться помочь ему. Конечно, если он еще живой. Обязательно нужно помочь. Ведь мы же люди, в конце концов. Где же ты, дружище? Если убит, это одно. Если в плену, это другое. Но есть и третий вариант: ты был ранен и схоронился в укрытии. Сообщить о себе не можешь. Рации — то нет. И вообще беспомощен. Значит, нужно начинать с того места, где группа напоролась на засаду. А уже потом начать поиски Уголька в других местах».

Обуреваемый такими мыслями, Стрелок медленно ходил по почти полностью опустевшему, двору. Только несколько разведчиков нервно курили, сидя на чурбаках.

«Надо действовать на свой страх и риск. Помощи, как я понимаю, со стороны командования ожидать не приходится. Вот люди говорят: один в поле не воин. Я не могу согласиться с этим высказыванием. И один тоже может кое-что. Конечно, гуртом и родного батьку легче колотить. Но я могу постараться сделать что-то и один ради спасения товарища. Ведь в его положении может оказать каждый из нас. Я не исключение. Вот я и покажу этим «горе — командирам», что десантуру с выбранного направления не свернешь. Кишка тонка. Как это в одном фильме говорили герои: Один за всех и все за одного! Хороший девиз. Наш девиз!».

Поразмыслив так еще не много, Стрелок пришел к выводу, что сейчас нужно незаметно,