Роджер внимательно осмотрел ее. Мини-статуэтка выглядела совершенно однородной и совершенно обыкновенной — безделушка, какие тысячами продаются в сувенирных магазинах на Таймс-сквер. По весу она напоминала пистолет, который грабитель вручил ему в среду вечером, и трасск, все еще лежавший у него в кармане.

— Впечатляет. — Он передал статуэтку Кэролайн.

Николос пожал плечами.

— Дежурный фокус, — с какой-то странной грустью произнес он. — Полезный, но это не более чем воспоминание о счастливых временах.

— Как вы это делаете? — спросила Кэролайн, вертя статуэтку в руках. — Это дар?

— Нет, трасском может манипулировать любой зеленый, — ответил Николос. — И, конечно же, только зеленый. Мы умеем превратить его в любой видимый предмет, такой же по массе. Металл очень прочный, но, как золото, вытягивается почти до бесконечности.

Он протянул руку, и Кэролайн вернула статуэтку. Он снова помял ее в ладонях и растянул в диск размером с обеденную тарелку.

— Как видите, он получился гораздо больше, чем можно себе представить, учитывая первоначальный размер статуэтки. — Он поднял диск. — Не видно лишь, насколько тонким стал металл, чтобы так растянуться.

Николос легонько постучал диском по столу.

— И даже в таком состоянии он достаточно прочный, чтобы держать форму. А можно сделать его гибким и даже совершенно эластичным. — Он снова потер диск, обратив его в огромную гибкую ленту. — Вот так. — Он растянул ее почти на полтора метра и снова отпустил.

— Как долго он остается в таком состоянии? — спросила Кэролайн.

— Принимает прежнюю форму через несколько минут или несколько часов, в зависимости от того, как зафиксировал владелец. Разумеется, зеленый может изменить форму в любой момент, если захочет.

— Универсальный инструмент для каждого приличного зеленого в этом сезоне, — пробормотал Роджер.

— Когда-то так и было, буквально, — ответил Николос. — Теперь уже нет. Перед бегством из нашего мира мы собрали все трасски, что могли, но с тех пор нас стало гораздо больше, и потребность в трассках возросла. Сегодня их хватает только на воинов и нескольких избранных.

— У Меланты тоже был, — заметила Кэролайн.

— Достался ей по особому случаю. Этот трасск когда-то принадлежал моей матери. — Его губы дрогнули. — Она погибла на войне еще до прибытия сюда.

— Сочувствую, — прошептала Кэролайн.

— А почему не изготовить еще? — спросил Роджер. — Забыли секрет?

— Нельзя забыть то, чего никогда не знал, — печально ответил Николос. — На самом деле много лет назад трасски изготовили и передали нам… серые.

— Как серые? — заморгал Роджер.

— Давно, когда мы сосуществовали в мире и гармонии. — Николос взял отливающую медью резиновую ленту за концы, нажал, и трасск принял первоначальную форму. — Повторюсь, воспоминания о счастливых временах.

— Что же случилось? — спросила Кэролайн.

— Мы встретились, в общем, случайно. — Николос пристегнул булавку к лацкану, и взгляд его устремился куда-то вдаль. — Оба наших народа бежали от других, которые правили нашим миром. Зеленые переселились на юг, серые — на север, и мы встретились в месте, которое всегда называли просто Большая долина. Вы никогда такого не видели, — тихо произнес он, качая головой. — Быстрая река, на одном берегу поднимающиеся из воды утесы. Их обжили сотни семей серых. По другую сторону раскинулся лес, поднимаясь к горам, где поселилась другая колония серых. Лес тянется на целые мили, заполняя это пространство, давая место для многих поколений зеленых. Доступ туда был затруднен, и оно находилось в стороне от торговых путей других. Все это позволяло надеяться спокойно, жить многие годы.

Он потрогал трасск.

— Серые сделали нам вот такие игрушечки — они были искусными мастерами, намного превосходя лучших из наших создателей и манипуляторов. В свою очередь, мы, используй наши дары, влияли на природу там, где мастерство серых было бесполезно. Наши манипуляторы и трудящиеся создавали сады и особые виды деревьев, а дальновидны подыскивали серым места для охоты и показывали, где прячется дичь и стаи рыб. Наши жизнепевцы во многих случаях могли излечивать их от болезней и ран.

— Мне все-таки непонятно, как эти дары действуют, — сказал Роджер.

— Существует всего несколько основных, которые могут по-разному сочетаться. Высшие дары, называемые также умственными, — провидец, заклинатель, сказитель, жизнепевец, командующий и землетряс. Они также разделяются по силе воздействия: к примеру, дальновидец — это провидец, обладающий меньшей прозорливостью, а дальневещатель — менее сильный заклинатель. С другой стороны, вождь — это редкое сочетание дара провидца и заклинателя. В общем и целом один из восьми зеленых является умственным работником.

— А остальные? — спросил Роджер.

— Их называют работниками ручного труда. Создатель в какой-то степени обладает провидческим даром, принадлежащим провидцам и дальновидцам, а манипулятор является менее сильным землетрясом. Остальные в большинстве обладают дарами разной степени силы и сноровкой, позволяющей быть трудящимися. Они составляют от двух третей до половины населения.

— А воины? — спросила Кэролайн.

— У них дар такой же силы, как и у трудящихся, но больше быстроты и ловкости. Еще они в гораздо большей степени владеют ревуном.

— И вы заранее знаете, в какую из этих категорий попадет каждый ребенок? — спросила Кэролайн.

— Осуждаете? — Николос пристально взглянул на нее.

Кэролайн выдержала взгляд, не мигая.

— Мне трудно поверить, что зеленые настолько не властны над своей судьбой.

— Не сомневаюсь, — спокойно согласился Николос. — Но мы не такие, как вы, Кэролайн. Дар — это не то, что человеческие способности к искусству или механике, которые можно развить или не использовать по собственному выбору. Мы рождаемся с этим так же, как вы с разрезом глаз или цветом кожи. В двенадцать лет каждый ребенок приходит к вождю или провидцу, который проводит ряд испытаний, определяющих дар. У ребенка остается еще три года на познание своих обязанностей и возможностей перед вступлением во взрослую жизнь.

У Кэролайн дрогнули губы.

— Не очень справедливо.

— Не могу не согласиться, — признал Николос. — И должен сказать, какое-то время я завидовал способности людей выбирать судьбу, невзирая на необходимость бороться с природными недостатками или годами постигать мастерство, которым мы, зеленые, обладаем от рождения. — Он пожал плечами. — Но, люди или зеленые, мы такие, какие есть. Можно только принять это и продолжать жить.

— Возможно. — Кэролайн постаралась ответить спокойно. — Как долго вы жили в Большой долине?

— Не знаю точно, сколько лет. Знаю только, что дедушка отца рассказывал ему о переходе на север и первой встрече с серыми.