— Ага, — согласилась та. — Только я в гардеробную пока не пойду, извини.

— Чего уж там.

— А козетку тебе в приданное отдам.

— Лэри! Так вы все видели!

— Еще бы. Ты так старалась мне показать близнецов за работой, — не удержалась от шпильки Софи. — Ладно, не красней, я пошутила. Дам хорошее приданное, но и следить за тобой буду строго.

— Так я принесу платьице?

— Неси. И туфельки не забудь, а шаль я тебе подарю. И эту, и шелковую с кистями.

"Переодеться к обеду, что может быть проще и естественней?" — думал Бен раньше и ошибался. Переодевание несравненных лэр Брюс целиком и полностью эти утверждения опровергало. И если естественность с большой натяжкой, вызванной смущением красавиц еще можно было найти, то вот с простотой… Напряженно было с простотой. И вообще было напряженно.

Самый воздух в спальне гардеробной сгустился и вроде бы потрескивал. Даже искры проскакивали. Или это Бернарду только казалось? От излишнего воздержания. И постоянного возбуждения.

Не то чтобы он был половым гигантом или особо озабоченным, приализмом тоже не страдал, хотя на отсутствие темперамента не жаловался. В общем, был Бен нормальным молодым магом… пока не женился. С тех пор жизнь его круто изменилась. Поменялось все: ценности, цели, задачи, приоритеты. Нет, глобально они остались теми же самыми. Счастливая дружная любящая семья, шумные здоровые веселые дети, реализация в профессии. Но вот пути достижения этих самых целей изменились. Они стали более предметными и, как ни странно, замысловатыми, а еще не очень-то благородными…

Короче, Бернарду пришлось манипулировать несравненными Эдме и Фионой. Не по злому умыслу, нет! Исключительно из благих намерений! А еще из-за желания отдать супружеский долг.

Если совсем коротко, он взялся изображать из себя нечто среднее между бычком на веревочке и тупоголовым кастрированным бараном. Улыбался всем, шутил, веселился. Несравненных супруг заваливал подарками и драгоценностями, делал им комплименты, целовал ручки, но дальше этого не шел. Потому что некуда ему было идти! Кроме общей спальни, в которой можно только спать втроем, причем спать в самом вульгарном смысле этого слова. Не принуждать же к близости трепетных Эдме и Фиону.

O, какими словами крыл Бен зловредных северных ведьм, когда понял все изощренное коварство обидевшихся за скоропалительную свадьбу женщин. Ну что им стоило выделить семье апартаменты посвободнее? Тогда у Бернарда появилась бы свобода маневра, возможность остаться наедине с одной из жен. Уж тогда он бы не оплошал. Давно вступил бы в права мужа. Два, нет, сто двадцать два раза!

Слава Пресветлой, что Эдме и Фиона то ли поддались на манипуляции, то ли сделали вид что поддаются. Во всяком случае они, загадочно переглянувшись, отпустили горничную и вошли в гардеробную, оставив дверь в нее нараспашку.

 ***

Если бы Софи увидела загадочно переглядывающихся кузин в тот момент, когда те удаляются в гардеробную, не потрудившись закрыть дверь, она бы лишь слегка покраснела, пожала плечами и поспешила уйти. Не в правилах лэри Карр подглядывать за близкими. В конце концов поганки — женщины замужние, им лучше знать, что показывать супругу, а что нет.

Софи это не касается. У нее вообще все еще спереди, то есть впереди. Да!

Но если на самую крошечную секундочку допустить, что среброволосая ведьмочка все же последовала за сестрами и даже задержалась на пару минут (не больше), о чем бы она задумалась? Что до глубины души поразило бы невозмутимую Хозяйку Серебряного озера? Плавные движения неторопливо раздевающих друг друга поганок? Их роскошное нижнее белье, щедро украшенное парламским кружевом и вышивкой? А может их откровенные позы? Выражения лиц? Прикушенные словно в лихорадке губы?

Нет! Нет! И еще раз нет!

Софи поразило бы, что все эти губы, руки, глаза и прочее, прилагающееся к поганкам размещается на козетке! Пусть на другой, но все же… Может это какое-то волшебство, разлитое под сводами древнего замка, бросает красавиц на козетки и принуждает к блудодейству? Или это отличительное свойство козеток? Или козеток, находящихся в гардеробной? Пресветлая знает. А больше никто в целом свете, пожалуй…

Как бы там ни было, а расхрабрившиеся поганки увлеклись. Они и разделись, не совсем, конечно, но все же, и волосы распустили, и чулочки поправили, тонкими пальчиками проследив ровность шва, и, дружно пожаловавшись на духоту, надумали расшнуровать корсеты…

— Милые, я готов помочь, — прозвучало хрипло, едва рука Эдме коснулась шнуровки изумрудно-зеленого корсета, обнимающего Фиону.

— Ты? — хором удивились негодницы, подняв глаза на мужа, замершего на пороге гардеробной.

— A кто? — даже растерялся он. — В смысле, кто посмел?! — сам себя не узнавая зарычал Бен. Если бы ему сейчас показали неведомого помогальщика ненаглядных супруг — порвал бы голыми руками. Однозначно.

— Мы сами, — растерялись девы.

— В смысле? — настороженно уточнил Бернард, на всякий случай покрепче вцепляясь в откосы двери. Мало ли, что придется услышать. А тут хоть какая-то опора.

— В прямом, — нервно дернула завязки корсета Эдме.

— От тебя же не дождешься помощи, — придушенно прохрипела Фиона.

— Вот и приходится самим, — Эдме дернула еще раз, вкладывая в рывок всю душу.

— Тебе же ничего не надо, — Фиона, по-видимому, собралась падать в обморок. Она побледнела, над верхней губой выступили бисеринки пота.

— Зачем тогда женился?! — еще один рывок, и Фиона закатила глаза.

— Стой, пусти, — Бен кинулся в гардеробную. — Ты ее задушишь. Так, да, убирай ручки. Умница, Эдме. И ты молодец, Фиона, — разрезая затянувшиеся завязки, похвалил он. — Дыши, ненаглядная моя. И не трепыхайся, — добавил металла в голос. — Сейчас я тебя на кроватку отнесу.

— А меня? — остановил Бернарда срывающийся от слез голос Эдме.

— И тебя, солнце, — не скрывая облегченной улыбки, пообещал он. — Только подожди минуточку.

— Ладно уж, надула губы капризница. — Только корсет портить я тебе не дам. Так и знай.

— Ох, уж эти мне корсеты, — пропыхтел Бен, устраивая на постели все еще бледную Фиону. — От них один вред. Сейчас водички выпьешь, и полегчает, — он кинулся к столу, загремел посудой.

— Ты как тетушка, — она собралась было прикрыться, даже за покрывалом потянулась, но вовремя вспомнила о принятом решении и заставила себя остановиться.

— Я? — обалдел парень. Ничего общего с тещей кроме, конечно, поганок, он иметь не собирался. О чем и надумал сообщить, повернувшись к кровати, то есть к жене…

Мысли Бена спутались и полетели куда-то далеко при виде раскинувшейся на постели Фионы. На девушке были только белые чулочки с подвязочками… и все. Игривые панталончики до колен демоны побрали, не иначе.