впадала в глубокий сон, в котором ей снились все те приключения, которые, по народным представлениям, должны были происходить с ведьмой во время ее ночного полета.

Подобные наблюдения оказывали свое действие, и в XVII веке ученый мир был полон споров относительно существования ведовства. Вплоть до конца XVII века обсуждалась главным образом действительность отдельных явлений; но еще не отваживались колебать самые основы веры в участие в этом деле демонской власти. Приближалось, однако, уже то время, когда явилась возможность этого. Реформатский проповедник в Амстердаме, доктор теологии Балтазар Беккер был руководителем последней и решительной борьбы. В 1691–1693 годах появился его большой труд De betoverde Wereld, в четырех томах, и в 1693 году он был переведен на немецкий язык под заглавием «Заколдованный мир» (Die bezauberte Welt).

Это одно из самых основательных и подробных произведений, быть может, самое большое, какое когда-либо было написано о магии. Немецкое оригинальное издание заключает в себе не менее 1000 страниц убористой печати в формате in quarto. Во всеоружии богословской учености и здравого смысла Беккер оспаривает верование в ведовство; но он пошел дальше, чем на то давало ему право Священное Писание, отрицая существование демонов.

Балтазар Беккер. ок. 1650–1695 г.

В первом томе он излагает воззрения язычников и современных дикарей на злых духов, затем подробно доказывает, что евреи ко времени Иисуса Христа также имели эту веру, которая перешла и в христианство и повсеместно распространилась вместе с ним. Второй и третий тома заключают в себе собственно полемическую часть произведения. Во втором томе он нападает на веру в царство демонов, доказывая на основании разума, что эта вера противоречит вере во всемогущество Божие и не имеет будто бы никакого основания ни в Ветхом, ни в Новом Завете. В третьем томе он говорит о сношениях людей с дьяволом и, продолжая идти все тем же путем, доказывает, что такое предположение идет наперекор здравому смыслу и не имеет себе никакой опоры в Библии. Наконец, в четвертом томе он передает известные истории о ведьмах и раскрывает, что при более детальном анализе все они, как оказывается, основаны лишь на воображении; ни об одной из них нельзя доказать, чтобы в ней имели место действительные сношения между людьми и демонами.

Книга Беккера возбудила общее внимание и появилась в целом ряде изданий на разных языках. Разумеется, с разных сторон посыпались на нее возражения, из которых некоторые были и справедливы, в особенности относительно тех пунктов, где автор пытается по-своему объяснить известные места из Священного Писания. Тем не менее его книга имела заметное влияние, она всюду наводила людей на размышления. Между прочим, благодаря произведению Беккера совершенно изменил свои взгляды на ведьм выдающийся немецкий юрист Томазий, деятельности которого, проявлявшейся как в теории, так и на практике, современники были преимущественно обязаны тем, что женщины, как выразился король Пруссии Фридрих II Великий, могли в будущем стариться и умирать в безопасности. Процессы о ведьмах прекратились повсюду: в Дании – около 1700 года; в Германии последний из них разбирался в 1711 году, в Австрии – в 1740 году; в немногих из образованных стран Европы они просуществовали до конца века, но и то в виде единичных случаев. Вместе с процессами о ведьмах угасала и вера в ведовство, а в образованных кругах она исчезала по мере того, как возрастало знание естественных наук.

В настоящее время чародейство влачит крайне жалкое существование в отдаленных и поэтому менее просвещенных местностях разных стран. Но оно является лишь отчасти остатком средневековой народной магии. Большая же его часть происходит от ученой магии, тайной философии, которая в XVI и XVII веках была очень популярна и широко распространена в народе, когда ученые уже не верили в нее. Поэтому народные суеверия нашего времени становятся понятны лишь после изложения ученой магии, вследствие чего мы и отложим ближайшее рассмотрение их до следующего раздела нашего исследования.

Часть II. Тайные науки

Отношение ученой магии к народному волшебству

Ученая магия в главных своих чертах имела те же самые основания, что и народное волшебство. Когда последнее в Средние века достигло в Европе высшего своего развития, то оно состояло из пестрой смеси европейской и восточной, в особенности халдейской и египетской, магии. Но те же самые элементы могут быть указаны также и в тайных науках, только заимствования у восточных народов выступают в них сильнее. Из новых элементов, которых нет в европейской народной магии, можно указать только на алхимию; но последняя никогда не имела большого значения, в смысле одного из членов целой системы. На нее следует смотреть скорее как на архитектурное украшение величественного здания тайных наук; но она никогда не служила краеугольным камнем или опорой этого здания. Так как между ученой и народной магией не было существенного различия в составе материала, из которого они слагались, то они могли различаться между собой только в способе пользования этим материалом, то есть в форме строения. Так именно и было на самом деле.

Оставаясь в пределах этого сравнения, можно сказать, что народная магия является как бы грубой стеной, где отдельные камни без дальнейшей обработки беспорядочно навалены один на другой, тогда как тайные науки представляют как бы великолепное архитектурное произведение, где каждый отдельный элемент искусно обработан и помещен на настоящем месте. И это совершенно естественно. Материал народной магии собран путем случайных сношений народов и тысячелетней устной передачи. При таком способе происхождения едва ли возможно было достигнуть чего-либо большего, кроме того, что элементы, часто совершенно разнохарактерные, грубо складывались вместе. Совсем иначе было с тайными науками. Последние развились на исходе древних веков и у арабов трудами величайших мыслителей, людей, которые были близко знакомы не только с самыми выдающимися системами греков, но также и с глубокомысленными образами восточной фантазии. Этими различными основными идеями они пользовались для того, чтобы в многочисленных сочинениях обосновать способность человека совершать магические действия. Каждый исследователь мог, таким образом, опираться на результаты, достигнутые его предшественниками и изложенные ими в своих сочинениях. Неудивительно поэтому, что магические науки в XIII веке достигли у мавров такого совершенства, которое должно было импонировать европейцам, не принимавшим в течение почти целой тысячи лет никакого участия в развитии наук. Воодушевление, с каким европейцы принялись за работу, произвело то, что именно они увенчали этот труд.

В Александрии, центре умственной жизни цивилизованного мира, на исходе древних веков начинают развиваться тайные науки.