В перечень инвесторов Tiger входило огромное количество влиятельных людей из производственной и финансовой сферы, и Робертсон всегда, не раздумывая, звонил им, когда ему необходимо было узнать, как обстоят дела в той или иной области. В своих письмах к партнерам он часто просил их делиться с ним своими идеями или «тем, что подсказывает им интуиция», особенно если он обращался к женщинам. В начале 1980-х годов компании Tiger удалось утроить свой капитал, проведя операции с акциями компании Mentor, которую порекомендовал инвестор компании Робертсона. В начале 1990-х в лучшую подборку ценных бумаг, проведенную фондом, входили акции компаний General Instrument Corporation и Equitable Life Insurance; в обоих случаях Робертсон купил акции, поддавшись на уговоры своих друзей, сотрудничающих с этими компаниями. Примерно в это же время Робертсон начал скупать акции Citicorp, в основном потому, что этому банку удалось компенсировать убытки, понесенные им в результате нескольких неудачных сделок с недвижимостью, и руководство банка, казалось, было настроено на восстановление своих позиций. Однако вторая причина покупки этих акций состояла в том, что компания Tiger хотела выступить в качестве поручителя главы компании Citi Джона Рейда. Робертсон не совершал сделок, пользуясь информацией от инсайдеров: его связи позволяли ему получить большое число рекомендаций, а не тайн, связанных с ожиданием компаниями прибыли, способной немедленно отразиться на стоимости акций. Но он сознательно формировал свою сеть и блистательно ею пользовался26.

Те люди, которые были рядом с Робертсоном во времена его расцвета, не сомневались в таланте этого человека. Он мог прийти на встречу с главным управляющим и изложить такие подробности о какой-либо компании, которые по своей важности превосходили сведения, добытые следившим за этой компанией аналитиком27. Он мог выслушать информацию, касающуюся фирмы, о которой он ничего не знал, и при этом немедленно обратить внимание на те детали, которые были способны прославить или же, наоборот, разорить ее. Робертсон мог играть в гольф с генеральным директором, увидеть, что соперник незаметно-незаметно подталкивает свой мяч, выводя его в более выгодную позицию, и мысленно пообещать себе никогда не покупать акции компании, в которой работал этот человек. Джим Чейнос, авторитетный инвестор, играющий на коротких позициях, который в 1980-х управлял финансами трех титанов в сфере хеджевых фондов — Робертсона, Стейнхардта и Сороса, — считает Робертсона самым интеллектуально одаренным из этой троицы. «Если бы в то время мне нужно было отдать свои деньги кому-нибудь из них, я бы отдал их Робертсону, — вспоминает Чейнос. — Я был уверен, что он лучше чем кто-либо разбирается в акциях»28.

ЛИЧНОСТЬ РОБЕРТСОНА, ЕГО СПОСОБНОСТЬ ЗАСТАВИТЬ людей проявить свои лучшие качества обеспечили ему явное преимущество. Но четко определить его талант было трудно, и людей, знавших Робертсона не так хорошо, как Чейнос, которые этот талант не замечали, можно простить. В журнале Institutional Investor за май 1986 года была опубликована статья под названием «Раскаленный докрасна мир Джулиана Робертсона», но тот особый соус, под которым журнал намеревался подать личность Робертсона, оказался пресным. По словам обозревателя журнала, «дело не в том, что действия Робертсона коренным образом отличаются от того, что делают остальные финансисты, — он просто делает все очень хорошо»29. Но иногда его талант, позволявший ему оценивать менеджеров, давал осечку, и его мнения оказывались ошибочными. Вряд ли можно считать научным подходом то, что Робертсон мог исключить компанию из своего списка лишь потому, что ее босс сжульничал при игре в гольф. И хотя подход Робертсона не являлся ни формальным, ни оригинальным, в большинстве случаев он оказывался прав — вот что является залогом успеха в сфере управления финансами. Ни одна система — независимо от того, кем она контролируется, людьми или компьютером — не может все время работать без сбоев. Математики, которые создают суперсовременные количественные системы, сияют от счастья, если им удается верно спрогнозировать состояние рынка в шести случаях из десяти.

Точно такое же правило «шесть из десяти» применялось в другом основополагающем принципе работы компании Tiger: долгосрочности. Как правило, аналитики с Уолл-стрит дают своим клиентам прогноз на период в 12–18 месяцев, а хеджевым фондам для успешного роста зачастую необходимы либо более краткосрочные, либо более долгосрочные вложения. Робертсон был явным сторонником долгосрочных инвестиций. По мнению Робертсона, идеальным вложением, или, как он любил говорить, превосхо-одным вложением, было то, размер которого способен удвоиться за три года. Если Робертсон считал, что ему удалось обнаружить возможность такого вложения, он был готов повременить и, стиснув зубы, переждать трудные времена до тех пор, пока обстановка в мире не приходила в соответствие с проведенным им анализом. В 1983 году Робертсон предсказал падение цен на нефть, поэтому он продал акции крупных компаний, работающих в нефтяной сфере, без покрытия. Сначала казалось, что прогноз был неудачным, но Робертсон оказался прав: через три года стоимость сырой нефти понизилась в два раза. В 1984 году Робертсон продал без покрытия акции фармацевтических компаний, производящих немарочные препараты, считая, что продукция, не имеющая торговой марки, не может приносить стабильную прибыль. Сделки в очередной раз оказались убыточными, но Робертсон продолжал верить в успех. Два года спустя он с радостью узнал о банкротстве компании Zenith Labs, стоимость акций которой за один квартал упала на 45 %30.

Настойчивость, равно как и умение оценивать людей — это не те качества, которые раз за разом приносят их обладателю положительные результаты. И в тех случаях, когда способности Робертсона позволяли ему добиться успеха, ключевым фактором являлась удача. В 1987 году молодой сотрудник компании Tiger, которого звали Джон Гриффин, уговорил Робертсона открыть короткую позицию по акциям производителя бытового оборудования, при том, что производственная база компании находилась в Китае. Объем продаж компании в рождественский период был просто ошеломительным, и стоимость ее акций поднялась с 20 до 25 долларов. Гриффин и Робертсон продолжали настаивать на падении акций, но ситуация все не изменялась: компания не сдавала своих позиций, и к весне ее акции стоили уже 35 долларов. В 1988 году Гриффин уехал преподавать в школу бизнеса Стенфордского университета, но перед отъездом буквально умолял своего шефа не терять надежды на успешный исход сделки: прибыль не за горами! Он был в этом убежден! Робертсон согласился с Гриффином, хотя к тому времени стоимость акций уже возросла вдвое — до 40 долларов за штуку, а это значило, что убыток компании Tiger пока составлял 100 % от первоначальной стоимости акций. Однажды, находясь в Стенфорде, Гриффин получил факс