о том, что содействовал развитию таких технологий. «Похоже, мы создали инструмент, разрывающий социальную ткань, — сказал он стэнфордской аудитории. — Эти короткие дофаминовые циклы разрушают основы функционирования общества». Тем не менее в том же году стартап Dopamine Labs (ныне Boundless Mind) получил миллион долларов первоначальных инвестиций. Основанный двумя нейропсихологами, он использует принципы положительного подкрепления для удержания пользователей онлайн. Клиентам обещают: «Дофамин подсадит на ваше приложение»[283].

Как и предсказывал Азимов, мы отгородились от природы ради более пригодной для себя среды. К сожалению, пребывание в интернете поощряет худшие инстинкты. Хотелось бы свалить вину за это на технологии, и многие так и делают. Основные тенденции прогресса, очевидно, разобщают нас. Но технологии только выполняют желания своих создателей и потребителей. Некоторые деятели борются с негативным влиянием на эмпатию, используя технологии для образования связей между людьми, невообразимые еще десять лет назад.

Вы проснулись в автобусе среди своих немногочисленных пожитков. В голубых креслах по соседству пассажиры полусидят, прислонив головы к окнам.

Повернувшись, вы видите отца с сыном. Почти все спят. Только один мужчина, с проседью в бороде и в жилете цвета хаки, стоит на задней площадке и в упор смотрит на вас. Вам от этого неуютно, и вы обращаете взгляд на водителя, надеясь в случае чего обратиться к нему за помощью. Снова глядя назад, вы видите, что бородач подошел ближе и теперь всего в нескольких футах от вас. Вы вздрагиваете от нехорошего предчувствия, но напоминаете себе, что ничего не случится. Снимаете шлем Oculus и возвращаетесь в реальный мир, в Виртуальную лабораторию человеческого взаимодействия Джереми Бейленсона в Стэнфорде.

Для все большего числа людей в Кремниевой долине долгая и опасная поездка на автобусе — не симуляция, а реальность. Округ Санта-Клара, где находятся офисы Facebook и Google, на втором месте в стране по концентрации богачей. Высокая стоимость жизни здесь вытеснила всех, кроме самых состоятельных. В Пало-Альто, технологическом эпицентре страны, за последние два года число бездомных увеличилось на шокирующие 26%, среди них много детей и целых семей[284]. Они ютятся в ночлежках, жилых прицепах, а в трудные времена в автобусе 22-го маршрута.

В миле от идиллического кампуса Стэнфорда находится остановка автобуса 22, следующего из Пало-Альто в Сан-Хосе и обратно по ночам. Местные бездомные пользуются этим убежищем так часто и в таких количествах, что его прозвали «Отель 22». Ближе к полуночи десятки людей усталыми вереницами сходятся на остановку. Полтора часа они едут от начала маршрута до конца, потом выходят и заходят обратно. Водители к этому привыкли. После отправления один объявил по громкой связи: «На сиденья не ложиться и ноги не ставить… Уважайте людей, которые после вас поедут на работу. Давайте обойдемся без проблем, чтобы все было тихо. Начнете выступать — знаете, что будет»[285].

По пути из Пало-Альто в салонах вдоль Эль-Камино-Реаль выставлены новенькие Tesla купе — 2019 в ожидании мультимиллионеров. Дальше по дороге припаркованы жилые автофургоны, принадлежащие семьям, чья жизнь пошла под откос несколько недель и месяцев назад.

Если контраст перестает шокировать, значит, вы научились не замечать страдания бездомных. Порой забывается, что они тоже люди. В одном исследовании нейрофизиологи показывали участникам фотографии представителей разных групп — бизнесменов, спортсменов, родителей — во время сканирования мозга. Его части, отвечающие за эмпатию, активировались при виде всех, кроме бездомных[286].

Представлять себя на месте бездомных мучительно; от этого возникает чувство вины и сомнение в справедливости мироустройства. В таких обстоятельствах канат эмпатии перетягивает на себя нежелание ее проявлять. Мы с Джереми решили разобраться, помогут ли технологии погружения сделать эмпатию по отношению к брошенным на произвол судьбы простой, естественной и неизбежной.

Несколько десятков лет назад технологии из лаборатории Джереми существовали только в научно-фантастических романах. А несколько лет назад это была оригинальная, дорогостоящая и технически несовершенная идея — увлекательная, но бесполезная. И вдруг она выстрелила. В 2014 году Facebook купила компанию Oculus VR за 2 миллиарда долларов. В то же время масса дешевых портативных устройств стоимостью от 10 до 300 долларов сделала виртуальную реальность доступной всем. По мнению Джереми, это не рядовое новшество в мультимедиа. «Виртуальная реальность психологически мощнее любой другой когда-либо созданной искусственной среды», — пишет он[287]. Секрет в «психологическом присутствии», как выражается Джереми. Книги и кино переносят нас в свой сюжет, но читатели и зрители не забывают, что они читают и смотрят. Виртуальная реальность настолько глубоко погружает в себя — забываешь, что все не по-настоящему. Пульс ускоряется, как если бы человек бежал на самом деле; он перепрыгивает препятствия и уклоняется от вражеского огня, будто они реальны. Легко перепутать виртуальную реальность с жизнью, потому что впечатления одинаковые.

Виртуальная реальность дополняет фантазии и наверняка повлияет на будущее игровой индустрии и порнографии. Но психологическое присутствие позволяет прочувствовать реальный опыт. По мнению Джереми, именно в этом корень популярности технологии.

Нападающие в американском футболе с ее помощью учатся лучше ориентироваться на поле, а студенты-медики — проводить сложные процедуры. В обоих случаях происходит быстрый, глубокий процесс обучения. Виртуальная реальность позволяет увидеть себя в теле старика или представителя другой расы, а еще посмотреть на мир глазами дальтоника. Как выяснили Джереми и его коллеги, такой опыт заставляет отказываться от стереотипов и снижает дискриминацию[288].

Узнав о подобных открытиях, художник Крис Милк решил воспевать виртуальную реальность как «совершенную машину увеличения эмпатии». В 2014 году Милк снял фильм виртуальной реальности «Облака над Сидрой» про двенадцатилетнюю девочку из лагеря Заатари в Иордании, где на то время проживали около восьмидесяти четырех тысяч сирийских беженцев. Зритель «знакомится» с Сидрой и проводит время с ней и ее семьей, изучая лагерь. Недавно Милк привозил фильм — вместе со шлемом Oculus — на Давосский всемирный экономический форум в Швейцарии.

«Эти люди, — рассказывает Милк, — не из тех, кто мог оказаться в палатке в лагере беженцев… но в один прекрасный день перенеслись туда, не выезжая из Швейцарии». По словам Милка, им стоило там «побывать». И вот почему: «Вы смотрите не сквозь экран телевизора… Вы сидите рядом с ней. Если опустите взгляд, то увидите под собой ту же землю, что и под ней. Так вы на более глубоком уровне понимаете, что она тоже человек. И чувствуете более глубокую эмпатию».

Вот так просто и эффективно. Да, технологии заслоняют нас друг от друга. Но все будет ровно наоборот, если подойти к ним иначе.

Милк снял убедительную историю, но экспериментально пока не подтверждено, что технологии погружения действительно развивают эмпатию. В этом есть сомнения. Представьте, что предлагаете кому-нибудь провести час в лагере для беженцев. Кто согласится и кто