Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Герцог, я слышала, сегодня на охоте вы были одним из самых удачливых, – произнесла Марта по-светски непринужденно, стараясь привлечь его внимание. – Дамы только об этом и говорят – обсуждают ваши впечатляющие трофеи.
Уловка удалась. Мужчины любят, когда ими восхищаются.
– Да, мне практически в одиночку удалось загнать кабана, – не без гордости произнес Раменвилс.
Отлично. Марте удалось поймать его взгляд и зафиксироваться на его глазах.
– В одиночку? Но это же опасно, – продолжила она игру. Ведь, кажется, именно такой фразы ждет Раменвилс. – Вы отважный мужчина, герцог.
Он самодовольно улыбнулся. Замечательный момент, чтобы начинать. Объект расслаблен. Никакого ментального сопротивления не будет.
– Дикий кабан – не самый опасный противник. Однажды на охоте мне довелось встретиться один на одни с медведем...
Дальше Марта не слушала. Она поняла, что это будет не короткий рассказ. Несколько минут у нее есть. Она сконцентрировалась, собрала всю энергию, все тепло в солнечном сплетении. Дар встрепенулся, ожил, импульсом прошелся по всему телу. Теперь Марта готова. Все внимание на бледно-серые глаза Раменвилса. Она вскрывала оболочки, одну за другой. Это было легко. Даже слишком легко. Раменвилс – бесхитростный человек – ни внешней шелухи, ни внутренней брони – весь, как на ладони.
Он оказался очень прост и в мыслях, и в чувствах. Ничего яркого, ничего особенного. Его внутренний стержень почти на сто процентов состоял из желания возвыситься. Говоря современным языком, Раменвилс – обычный карьерист. У него не было ни малейших чувств к Дитель. Ему нужна была не она, а ее приданое – деньги и высокая должность при дворе. Но при всем этом Раменвилс все же имел берега. В его системе ценностей существовали некие границы, которые он старался не переходить. Марта видела, что он совершенно точно не причастен к исчезновению родового артефакта Генриха. Хоть Раменвилс и недолюбливал соседа, но пакостей ему не строил.
Все. Марта узнала, что требовалось. Можно выдохнуть, расслабиться, отпустить объект.
– ...теперь его шкура лежит в моем охотничьем домике на полу у камина.
К Марте снова вернулась способность слышать и видеть, что происходит вокруг.
– Какая интересная история, герцог, – Марта сделала несколько глотков лимонада.
Честно говоря, сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Раменвилс испарился и оставил ее одну. К счастью, ее желание быстро сбылось. И поспособствовал этому Генрих. Он внезапно появился на балконе, и у Раменвилса сразу отпало желание рассказывать новые охотничьи истории. Мужчины обменялись не самыми приветливыми взглядами, и Раменвилс ретировался.
– Как ты? – Генрих забрал из рук Марты бокал с лимонадом и вложил другой сосуд. – Выпей. Тут зелье из змеиного моха.
Марта послушно сделала несколько глотков под пристальным взглядом Генриха. Он выглядел искренне встревоженным и повторил вопрос:
– Как себя чувствуешь?
Марта ощущала легкое головокружение и слабость. Такое с ней всегда случалось после применения дара. Но в этот раз ощущения были намного мягче, чем в среднем. Раменвилс, как выяснилось, отнюдь не крепкий орешек. Раскололся, не потребовав много усилий.
– Нормально. Готова отчитаться. Если в двух словах – Раменвилс не причастен к исчезновению родового артефакта, а если подробнее...
– Потом, – перебил Генрих. – Сначала отведу тебя в твои покои. Тебе нужно немного отдохнуть.
Он подхватил под локоть и направил к двери. Марта не стала сопротивляться. Ей действительно нужно отдохнуть. И не только отдохнуть. Марте нужно понять, как поступить. Дитель не похожа на ту, что разбрасывается пустыми угрозами. Если Марта ничего не сделает, то по окончании бала Дитель начнет действовать.
Генрих провел через танцевальный зал к выходу. Потом они шли пустыми коридорами замка. Марта рассчитывала, что обдумает ситуацию, когда останется одна в своих покоях. Но голова уже начала работать. Мысли являлись самые разные. Но почему-то все сходились к одному – проблему, которая стоит перед Мартой, надо решать не ей одной. Ее надо решать вместе с Генрихом. Он ведь всю эту кашу заварил: и с этой лже-помолвкой, и главное, с Дитель. Она носила его ребенка! Как же чертовски горько от этой мысли. И раз Генрих основной фигурант в этой истории, ему и решать, что делать.
Они подошли к двери покоев. Генрих завел Марту внутрь.
– Приляжешь? Позвать слуг?
– Нет, Ваша Светлость, – решительно заявила Марта. – Не надо слуг. Садитесь, – указала ему на кресло. – У нас проблемы.
– Проблемы?
Генрих не стал садиться. Развернул Марту к себе лицом. Положил руки на плечи. Заглянул в глаза. Ох, эта синева... Нет, стоп, Марта! Никакой синевы! Забыла, кто перед тобой? Тот, кто сделал ребенка Дитель. То-то же. Будь решительной! Будь прямой! Покажи ему, что все знаешь. Покажи, насколько серьезна проблема.
– Садитесь, Ваша Светлость, – грозно скомандовала Марта. – Нам надо поговорить.
– О чем?
– О вашем ребенке.
Глава 37. Может, вот так вспомнишь?
– О чем?
– О вашем ребенке.
Марта специально сразу начала с самой болезненной темы. Шоковая терапия. Чего ходить вокруг да около? Она ждала, как отреагирует Генрих. Станет ли это для него ударом? Знал ли он о том, что их с Дитель связь имела последствия? Где-то в глубине души теплилась глупая надежда, что племянница короля солгала. Может, и не было у них с Генрихом ничего. Или, если и было, то не настолько серьезно, как та хотела показать. Возможно, совсем не он отец ее ребенка.
Марта смотрела в синие глаза. Ждала, что там промелькнет изумление. Ждала от Генриха фразы: «Какого такого ребенка? О чем, вообще, речь?». Но не дождалась. Его реакция была совершенно неожиданной. Он продолжил держать ее за плечи и сказал со странной подозрительно мягкой интонацией:
– Я думал, мы поговорим об этом чуть позже. Мне казалось, ты не догадываешься, что это я. Но раз ты уже все знаешь – даже лучше.
Может, Марта и не догадалась бы, да Дитель просветила. Значит, все-таки не солгала. Генрих ни капли не удивлен, ничего не отрицает. Каков гад! Сердце наполнилось досадой, обидой и гневом. Марта чуть было не влюбилась в этого циничного красавца, у нее уже дыхание начало перехватывать от его прикосновений, она уже во снах начала его видеть, а он, оказывается, крутит с Дитель! Умом
