была Элисон. Накануне мы договорились, что после выпускного разбежимся, оставшись друзьями, потому что она собиралась поступать в Кембридж, а наши отношения сложно было назвать серьезными, чтобы пытаться сохранить их на расстоянии. Моя девушка напилась так, что едва могла ходить, зачем она это сделала, я так и не понял, но отнес ее к себе в спальню и уложил в постель. Как только я стал направляться к двери, чтобы уйти, Элисон села на край кровати, свесив ноги, и позвала меня. Я подумал, что ей что-то нужно, например, вода, и направился к ней. Внезапно она стала расстегивать мои джинсы, и я, естественно, стал убирать ее руки со своей промежности.

Я не был у нее первым, и мы спали друг с другом довольно большое количество раз до этого вечера, но я не собирался спать с ней, когда она была настолько пьяна. Она начала дуть губы и закатила истерику, что нам нужно переспать напоследок. Тогда я схватил ее за талию и уложил обратно в постель, нежно поцеловав в губы. От запаха дешевого алкоголя, исходящего из ее рта, я поморщился, но все-таки нашел в себе силы сказал ей, что до ее отъезда в Кембридж еще будет время, чтобы мы побыли вдвоем, она улыбнулась и уснула.

Именно в этот момент дверь открылась, и на пороге появилась младшая сестра Элисон. Маргарет всегда была влюблена в меня, я это знал. Она ходила на все мои игры, стреляла в меня глазками и смущалась, когда я оказывался рядом. Вот только я никогда не понимал, чего она от меня хотела, ведь на протяжении полугода я встречался с ее сестрой. Представляю, что подумала Мэг, увидев, как я склоняюсь над ее пьяной сестрой с расстегнутыми джинсами. Но я уж точно не ожидал такой реакции. Маргарет выгнала меня из моей же комнаты, разбудила Элисон и потащила ее вниз, в ожидавшее их такси.

Этим же вечером, когда все студенты разбрелись по домам, на пороге нашего дома появилась их мать со слезами на глазах. Она начала быстро тараторить, что я хотел надругаться над пьяной Элисон. А так как пьяная Элисон была пьяна и сейчас прекрасно себе спала дома, мать руководствовалась лишь словами Маргарет. В мой адрес полились грязные обвинения, заставившие мою маму охать и ахать. Что там такого понапридумывала Мэг, известно одному Богу. Родители не стали слушать мою версию событий и сказали, что я подорвал их доверие. Вот и совершай потом благородные поступки.

Маргарет Фитцжеральд была редактором в местной школьной газете, и на следующее утро, в последний учебный день, она разместила на сайте школы статью, что я насильник. Никто в школе в это не поверил, да и сама Элисон опровергла эти бредни, но слухи дошли до представителей «Манчестерских дьяволов», и они заморозили мой контракт на три года. Служба безопасности быстренько стерла с лица земли эту информацию, и все уже об этом забыли. Но, видимо, не Маргарет.

— Мэг, я знаю, что ты дома, твоя машина на подъездной дорожке, — кричу я, стуча в деревянную белую дверь Фитцжеральдов, которая тут же открывается.

— Остин? Что ты здесь делаешь? — удивленно интересуется Мэг, поправляя на плечах шелковый халат.

— Можно войти?

Она распахивает глаза, облизывает губы и шепчет:

— Да, конечно.

Я переступаю порог и оказываюсь в небольшом холле, освещенном двумя светильниками в стиле барокко, с большим ковром по его центру. Справа от меня — большое зеркало во всю стену, а возле него, в углу, большая фарфоровая ваза с ветками сакуры. Полная безвкусица, но не мне судить. Я бывал здесь множество раз, пока мы вместе с Элисон учились в школе. И с тех пор здесь ничего не изменилось.

— Зачем ты отправила школьную газету Ливи?

Маргарет нервно убирает прядь волос за ухо и смотрит на меня своими серо-голубыми глазами.

— Я не понимаю, о чем ты, — дрожащим голосом произносит она.

— Откуда у тебя эта копия? — Протягиваю ей конверт.

Три года назад служба безопасности взломала компьютер Маргарет и все с него удалила. Также все было удалено с сайта школы.

— Я сохранила один бумажный экземпляр себе.

Господи!

— Зачем?

Молчит.

— Мэг, чего ты от меня хочешь? — раздраженно интересуюсь я.

— Тебя, — хрипло отвечает она. — Я хочу тебя.

Вскидываю бровь.

Она больная.

— А я тебя не хочу, — гневно выплевываю я. — Слышишь? Я люблю Оливию.

Мэг хмурится и складывает руки на груди.

— У меня есть еще копии, так что если ты не бросишь ее, то я выложу их в социальные сети, и тебе придется попрощаться с разморозкой контракта.

— Мы с Лив уже расстались.

На лице Маргарет появляется дерзкая ухмылка.

— Но это ничего не меняет. Я не буду с тобой, Мэг. Делай с этим, что хочешь, — устало говорю я и выхожу из дома этой психопатки, хлопнув дверью.

Глава 31

Оливия.

Забегаю в общежитие вся в слезах, хватаю спортивную сумку, с которой ходила на пилатес, и скидываю туда некоторые вещи: джинсы, свитер, чистое нижнее белье, школьную форму, ноутбук, зарядки, косметичку. Когда все собрано, то поворачиваюсь к Кейти, застывшей справа. Она удивленно смотрит на меня и произносит:

— Лив, что случилось?

— Мне… мне нужно побыть какое-то время у родителей.

— Лив?

— Поговорим позже, ладно? — Вытираю рукой слезы и выхожу за дверь.

Из общежития я несусь со всех ног. Сильный ветер с дождем хлещет меня по лицу, пока я бегу к дому родителей. Слезы, потопом стекающие по моим щекам, смешиваются с крупными каплями дождя, сливаясь с ними воедино. Погода будто издевается надо мной, своими тучами нагоняя на меня еще большую грусть.

Не могу поверить. Он ведь не мог этого сделать, да? На Остина не похоже. Возьмем даже те две ночи, что мы провели вместе во время нашего уикенда: я прекрасно осознавала, как ему было сложно держать себя в руках, но он не позволял себе лишнего, зная, что я еще не готова. В голове не укладывается, что написанное в той газете — правда. Хотя, может быть, Остин стал таким как раз после того случая? Шон ведь тоже не проявлял агрессии до той ночи… В голове вспыхивают ужасные воспоминания о тяжести тела Шона, вдавливающего меня в пол… И мне становится больно дышать.

А если Остин и вправду сделал это?

Если бы все это было ложью, он бы постарался мне объяснить, ведь правда? Не позволил бы мне уйти? А он просто стоял. Стоял и смотрел, как